Монолог о жизни
То есть, от усилий, которые будет предпринимать сама «фишка», ничего не зависит. Я выходил в него, как на другую планету - с обязательностью, регулярностью, с интересом, со страхом - в каком-то "скафандре", или защитной оболочке. Я тот же человек, та же личность, что и в начале пути. Все поля в минах были, боялись туда выходить даже за мороженой картошкой. Дальше начиналось совершенно невероятное.
Ждёшь, когда твой наивный муж уезжает уедет по делам. Часы тикают. Тщательно инсценируешь место преступления. Но с небольшими ошибками, чтобы посеять сомнения. Нужно разлить кровь. Много, очень много. Кровь как из раны в голове. Кровь как на месте преступления. Нужно плохо всё убрать, как сделал бы муж.
Кровь и уборка. Уборка и кровь. И нужно кое-что оставить. Огонь в камине в июле?! И поскольку ты это ты, не останавливаешься на этом. Тебе нужен дневник. Минимум триста записей про Ника и Эмми. Начинаешь со сказочного начала, всё так и было. И оно очень важно.
Нужно чтобы Ник и Эмми получились милыми. После этого придумываешь: траты, оскорбления, страх, угрозы расправы… А Ник считал писателем себя! Сжигаешь дневник не полностью. Делаешь так чтобы копы нашли его. И, наконец, традиционная игра в поиски сокровищ. И если я сделаю все правильно, мир будет ненавидеть Ника за убийство очаровательной беременной жены.
И после всеобщего возмущения я отправлюсь к воде с пригоршней таблеток и карманами, набитыми камнями. И когда найдут моё тело, все узнают, что Ник Данн избавился от своей любимой как от ненужного хлама. Ник и Эмми исчезнут. Но с другой стороны нас никогда и не было. Ник любил девушку, которой я притворялась. Мужчины ведь всегда так говорят, когда, да, хотят сказать комплимент.
Она сексуальная, она всегда на всё готова, она прикольная, она никогда не злится на своего парня. Она только улыбается, очаровательной, немного грустной улыбкой, открывает рот, готовая принять его член».
Ей нравится то, что нравится ему и скорее всего он виниловый хипстер, любящий японские комиксы. Если ему нравятся конкурсы мокрых маек, значит она шляется по магазинам, болтает о футболе и поедает куриные крылышки в забегаловках. Встретив Ника Данна, я знала, что ему нужна «классная девчонка» И признаюсь, ради него я готова была постараться.
Я брила лобок, пила баночное пиво и смотрела фильма Адама Сендлера. Я ела холодную пиццу и оставалась стройной. Я регулярно ублажала его ртом. Жила настоящим. Я была готова на всё. Не могу сказать, что мне все не нравилось. Ник высвободил во мне то, о существование чего я и не подозревала: легкость, юмор, простоту. Но я сделала его умнее, острее. Я помогла ему подняться на мой уровень. Я создала мужчину своей мечты.
Мы были счастливы притворяться другими людьми.
Мы были самой счастливой парой, какую мы знали. А какой смысл быть вместе, если вы не самые счастливые? Но Ник стал лениться. Продолжение Он стал не тем, за кого я вышла замуж. Он думал, что я буду любить его несмотря ни на что. Затем он затащил меня, без гроша, в задницу этой великой страны и нашел себе новую, более молодую и сисястую классную девчонку. Думаете, я позволю ему уничтожить меня и стать ещё более счастливым?
Вот уж нет. Он не победит.
Мой милый, обаятельный паренек. Владелец земельных угодий… Ему нужен был урок. Взрослые работают, чтобы что-то получить. Взрослые платят. Взрослые страдают от последствий. Фильм «Люси». Силу притяжения. Я чувствую, как вращается земля. Тепло, которое излучает моё тело. Кровь, текущую в венах. Я ощущаю свой мозг. Самые глубокие зоны памяти. Как было больно во рту от брекетов. Я как сейчас помню. Твою прохладную ладонь на моём лбу, когда у меня был жар.
Я помню, как гладила кота, он был такой мягкий. Сиамского, с синими глазами и сломанным хвостом. Я помню вкус твоего молока во рту, комнату, запах.
Я только хотела сказать, что люблю папу и тебя. Спасибо вам за те тысячи поцелуев, которые я чувствую на своём лице. Я люблю тебя, Мама. Монолог Жени из фильма «Валентин и Валентина» по одноимённой пьесе М.
Монолог из фильма "Молодость". Режиссёр Паоло Соррентино. Монолог из фильма «По семейным обстоятельствам» примерно с 1. В основе сюжета лежит история «примерной домохозяйки» Мириам Мейзел, которая внезапно обнаруживает у себя скрытый талант к стендапу.
Перед этой сценой она впервые покурила травки и решила объявить джаз-бэнд вместо своего приятеля Комика Ленни Брюса, который уже был изрядно накурен Текст: "Всем привет!
Ну что готовы услышать немного музыки?
Неплохо… Так кто здесь впервые поднимите руку. Только я? Ух ты… Единственная девственница… Лишиться девственности с кучкой джазменов кошмар любой еврейской матери. В общем мы там с ребятами болтали и лиц и Лесли достал свой… Бумажник! Вы думали я скажу член? Его он достал до этого. В общем он достал фотографию своего милого малыша и кто-то спросил есть ли у меня дети. Попросили показать их фото. И понимаю, что у меня его нет.
У меня двое детей и ни одной фотографии. У меня в сумочке есть все что угодно. Косметичка, пудреница, 1,2,3 помады… Две губы - три помады… Так пластырь… Что это? Дамы, теперь и в белом.
В общем, если кто-нибудь похитит моих детей и попросит дать их описание, я скажу: «Ну не знаю, как дети выглядят. У того есть голова, у той есть голова…» Кто-нибудь знает этого козла? Доктор Споук… Я этого не читала, пока мой сын не стал делать странные вещи: я просыпаюсь ночью, он стоит надо мной и смотрит на меня, как будто что-то задумал. Ты издеваешься?
Это и есть твой мудрый совет? И вот теперь я думаю: а лучше бы я потратила деньги до 4 помаду, чем на эту книгу. И б А что если мне не суждено быть матерью? Если ты боишься крови в итоге не станешь хирургом. Если боишься летать не пойдешь пилоты. Но я не могу передумать и сдать своих детей в библиотеку, как сделаю с этой книгой. Господи, какой кошмар!
Женщины, они должны быть матерями. Это заложено природой, это дается с сиськами. Оборудование заранее установлено. Но что если есть исключения? Что если некоторые должны много путешествовать, а некоторые управлять сетью закусочных в странах комбинезонах.
А некоторые должны говорить всю жизнь только со взрослыми. Я об этом и не думала до сегодняшнего дня… Итан, всё поймет: он увидит дома мое лицо и решил исполнять план. А я думала что вечер будет веселым. С музыкой, травка с ребятами за углом.. А теперь я полна ужаса и сомнений. И умираю с голоду. Почему я хочу есть? Ей, ей, там есть еда? Гм, Ленни Брюс! Интересно, а какой он дома? Я думаю он скучный. Дома, он такой: «где мои красные носки?
А потом он выходит на сцену и начинает: размажу клей по тряпке, член говно, жопа… Крендельки! Лесли Трамп и горячая тройка! Безнадежный сон существования. Не иллюзия, а существование.
В каждом моменте - предательство. Пропасть между тем, кто ты есть для других, и кто ты для себя. Чувство головокружения, постоянный страх быть, наконец, поверженным. Быть увиденным насквозь, подавленным, возможно, даже, уничтоженным. Каждый тон в голосе лживый, каждый жест - обман, каждая улыбка - гримаса.
Потом не стало большой страны, не стало и больших задач для газет. Нам отвели роль средства информирования населения. Всего лишь средства, наряду со средствами от тараканов, сорняков и грибка. В этом бесконечном ряду какое место занимаем мы, журналисты? И как много зависит от нас? Это непреходящий вопрос, на который каждый журналист ежедневно, ежеминутно отвечает сам.
Принимает решение сам, сообразуясь со своей совестью. А иначе нельзя, не то так и будешь болтаться где-нибудь между средством от пота и средством от изжоги.
Чем дальше уходит мое время в профессии, тем чаще я вспоминаю людей, с которыми меня сводила судьба, о которых мне довелось писать. Они стали частью моей жизни, даже не подозревая об этом. За каждым именем яркая судьба, недюжинный характер, активная жизненная позиция. Они многому научили меня. И я благодарна им за эти уроки.
Мальчики, погибшие в необъявленных войнах. Каждого оплакала, смерть каждого стала для меня личным горем. Я до сих пор помню глаза его матери. Она приходила ко мне каждый день. Она приносила какие-то вещи и письма, фотографии. Она вспоминала, каким он был в детстве, как болел ангиной, как шалил в школе. Она плакала уже без слез, глаза оставались сухими, потому что все слезы она уже выплакала. Она плакала и говорила, что не может ни есть, ни спать. Сын стоит перед глазами день и ночь.
Я тогда «собкорила» в краевой газете «Кубанские новости» и рассказала о Романе Костине и его маме и попросила читателей написать Марии Ивановне письма, поддержать ее. Сколько же писем пришло! И какие это были письма! Сколько в них было тепла и любви.
Но через полгода Мария Ивановна умерла. Не выдержало сердце. Так они и лежат на центральной аллее городского кладбища: сын и мать, которую тоже убила война. Лейтенант Владимир Чикмезов тоже погиб в Чечне. Он попал в Чечню сразу после училища. И золото его новеньких лейтенантских погон не успело потускнеть. Через несколько месяцев он погиб, спасая своих солдат. Сохранил их для матерей.
А себя вот не сберег. По просьбе родителей Володи мы с фотокорреспондентом Николаем Чернобаем сделали фильм о лейтенанте Чикмезове. И конечно же не могу не вспомнить о Николае Чернобае, который стал в газете моим первым учителем, другом и наставником. Удивительный был человек, редкой души и огромного таланта. Он был великим фотокором. На его фотографиях люди всегда не просто улыбались, они словно светились изнутри. Это было похоже на чудо. И только те, кто присутствовал на фотосессии, знали, как он добивался такого поразительного эффекта.
Вот, к примеру, приезжаем мы на ферму зимой. Слякоть, мрякоть, доярка в ватнике, злая и уставшая, смотрит на журналистов, как на досадную помеху. И тут в бытовку заходит Николай Иванович. Высокий, статный, широкоплечий. Подходит к доярочке, берет ее за локоток, шепчет ей что-то на ухо, женщина начинает смеяться и отмахиваться, а он ее приобнимет, по плечику погладит:.
И вдохновленная ласточка пулей несется переодеваться, заодно и губы подкрасит, и улыбку на лицо наденет. Дальше начиналось совершенно невероятное. Чернобай выстраивал кадр: он буквально "лепил" из замученной жизнью и работой женщины именно ласточку, красавицу. А плечико вперед, вот так! Ишь, какая грудь сразу нарисовалась. Да мы сейчас из тебя такую звезду сделаем!
Тебя как зовут? Наташенька, солнце мое, а ну давай так улыбнемся, чтобы все мужики сначала встали, а потом упали! И происходило чудо: женщина преображалась, она начинала сиять! На снимках Николая Ивановича нет некрасивых женщин! Настоящей школой жизни для меня стало общение с Николаем Надточием, работавшим когда-то бригадиром в колхозе «Маяк» станицы Дядьковской, легендарным председателем колхоза им. Калинина в х. Журавском Владимиром Калининым. Александром Комановым, элитные продукты которого стали серьезным брендом не только в нашем районе.
Команов - человек, который умеет подниматься и поднимать за собой людей. Владимир Ященко, натура богатырская, неоднозначная, характер яркий, о таких надо фильмы снимать, что, собственно, мы с Чернобаем и сделали в свое время.
Василий Слепухин - яркий образец интеллигента из народа, который умело соединил хозяйскую хватку с серьезным занятием наукой, что позволило ему создать одно из лучших предприятий на Юге России.
Айдамир Тес — бессменный руководитель уникальной цирковой студии, потрясающе талантливый человек, гениальный педагог, у которого все дети — талантливы. Пусть простят меня те, кого я не назвала.
Я всех вас помню и вами дорожу. Пожалуй, самое главное, что дает человеку профессия журналиста — она дает ему единственную роскошь, настоящую роскошь — роскошь человеческого общения, как справедливо заметил когда-то Антуан де Сент-Экзюпери. Наверное, надо сказать что-то очень важное и мудрое, завершая этот немного сумбурный монолог о профессии, о жизни, как-никак 70 лет стукнуло. Но лучше, чем сказал Арсений Тарковский, я, пожалуй, не скажу:.
Предчувствиям не верю, и примет Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда. Мы познакомились в мексиканском посольстве, но не на дипломатическом приеме; на таких приемах я бывала позднее, уже в ином качестве — как жена дипломата.
Случилось так, что однажды в Москве латиноамериканские представительства, где я иногда выступала, решили организовать мой сольный концерт, а в качестве переводчика пригласили Юрия Николаевича, который великолепно знает испанский язык: разговаривает, как истинный дон, и даже видит сны на испанском.
Разумеется, Юрий был прекрасным знатоком своего дела, но, когда он стал переводить песни, возникло некоторое замешательство. Я пела: «Стою на полустаночке в цветастом полушалочке…» — а это непереводимая игра слов. Ну что такое «полушалочек»? Платок, полуплаток, шаль?
С «полустаночком» тоже не намного проще…. Увидев Юрия впервые, я была поражена его стилем и изысканной манерой одеваться! Он был изумительно элегантен, потрясающе выглядел в деловых костюмах и никогда не носил дешевых вещей — только из качественного материала, пошитые высококлассными портными.
Если он надевал, скажем, джемпер, то к нему всегда подбирал какой-нибудь стильный шарфик или шейный платок… Без повода галстуков не носил — если только вечером, по особому случаю. Впрочем, не в одежде дело: если человек добился чего-то, достиг внутреннего спокойствия и гармоничен в самой основе своей, то можно надеть все, что угодно, появиться в любом наряде — индивидуальности от этого не убудет.
Узнав Папорова ближе, я не могла не восхититься его интеллектом, серьезностью, обстоятельностью. Меня всегда притягивали мудрые, зрелые мужчины. Юрий был на двадцать три года старше. Тонко мыслящий, одаренный человек с завидной фантазией, автор биографий Маркеса и скульптора Степана Эрьзи, он открыл для меня новый мир.
Также его перу принадлежат замечательная книга о подводной охоте и два романа: «Эль Гуахиро — шахматист» и «Пираты Карибских островов». Дипломат, журналист-международник, член Союза писателей, Юрий многое повидал в жизни, и самые различные таланты были ему дарованы свыше. Рассказывая о главных мужчинах моей жизни, нельзя не вспомнить, как на протяжении долгих лет молва упорно женила нас с Львом Лещенко, и это было забавно, если не сказать — смешно.
Народ, видимо, очень хотел, чтобы соединились Иван да Марья, но мы с Левой всегда отшучивались, когда из зала на эту тему сыпались вопросы. Договорились с ним так: мы, дескать, муж и жена, а наш сын — Полад Бюль-Бюль оглы.
В г. Когда Коленьке было четыре года, Юрия направили в Мексику, в долгосрочную командировку. Я не поехала с ним, приняла трудное решение — остаться.
Я не могу без России, без русских людей. Россия — это нечто духовное, глубинное, что зиждется на крестьянских душах и городской интеллигенции, или, как ее еще называли, мещанская. Однако она отнюдь не мещанская, на мой взгляд. Именно эти люди до сих пор воспринимают высокую поэзию, настоящую музыку. Мне приятно осознавать, что там, в глубинке, я нужна. В течение жизни за мной ухаживали многие красивые люди, они предлагали выйти замуж и уехать, но мне и в голову никогда не приходило покинуть свою страну.
Скажу откровенно: делать выбор между стабильной семейной жизнью и Россией то есть людьми, для которых я пою было очень тягостно. Сейчас я жалею, что у меня нет дочки-красавицы, которая была бы рядом и понимала меня.
Все-таки мальчика растишь для другой женщины, а девочку — для себя. Очень жалею, что у меня один-единственный ребенок! Я должна была родить еще детей, воспитать их, но тогда не стала бы артисткой.
Скорее всего, пришлось бы оставить эстраду и уйти со сцены. Спросите любую актрису, и она скажет, как это нелегко — расставаться с детьми. Я считаю, самое трудное в жизни — совместить дело, предписанное свыше, и время, что должен отдать ребенку.
Дар материнства тоже даруется свыше. Я очень много сил тратила и трачу на творчество, и, конечно, сыну часто недоставало меня. Этого ничем не компенсируешь, но, приезжая в отдаленные уголки России, я перестаю чувствовать холод и тревогу, а чувствую теплоту сердец и заботливость простой, доброй души. Для меня в этом — счастье и высший смысл.
В провинции гораздо больше нуждаются в душевной лирической песне, нежели в Москве или в Петербурге. Не судите да не судимы будете, и я никого не берусь осуждать, но мне кажется, что люди больших городов сегодня отдают предпочтение всему блестящему, мерцающему, сияющему, гремящему, но только не внутренней тайной сути, свойственной русской душе, о которой писал еще Достоевский.
Я верю, что затаенная красота души есть в каждом, но она глубоко спрятана, и показать ее людям — долгая внутренняя работа по извлечению этой красоты на свет божий. К величайшему сожалению, человеческий потенциал часто остается нераскрытым, так как требует внутренней дисциплины и непрерывного устремления вперед. Сегодня мир духовно гибнет, он катится в сторону легкого, поверхностного восприятия жизни, культуры и взаимоотношений.
Я понимаю, почему так происходит — на его плечи ложатся зачастую трагические события. Мир не может поделить все равными долями, чтобы хватило каждому: отзывчивости, не говоря уже о любви, на всех не поровну. Глубину восприятия обретаешь только тогда, когда находишься в состоянии горя, в одиночестве, даже в тюремной камере — именно в критических обстоятельствах начинается переоценка ценностей. Если, скажем, богатый человек поистине духовен, то богатство не является основным благом, самым важным в его жизни.
К сожалению, не многим обеспеченным сверх меры людям это под силу. Вспомните притчу о том, как богатый человек обратился к Христу: «Что мне делать, Учитель? Я хочу пойти с тобой». И Христос сказал ему: «Откажись от своего богатства, раздай все нищим, тогда ты пойдешь со мной». Но тот так и не последовал за Христом. Слаб человек, и не так-то просто отказаться от даров золотого тельца; даже внутренне не зависеть от материальных благ — архисложная задача духовного порядка.
Иногда я воспринимаю чужое чувство как свое, и это даже помогает выбрать ту или иную песню. Например, когда Марк Минков показал мне «Мой милый, если б не было войны», я сразу вспомнила свою бабушку, потерявшую мужа во времена Гражданской войны и воспитавшую троих детей в одиночку; потом вспомнила тетю, бабушкину дочь, которая потеряла мужа в Великой Отечественной войне и воспитала троих сыновей одна; вторую бабушку, мужа которой посадили на восемнадцать лет, и она тоже растила троих детей без чьей-либо помощи и поддержки.
Вот такая закономерность. Потом я разговаривала со многими женщинами, со многими людьми, которые прошли похожую судьбу детей врага народа, родственников врага народа. Их еще очень много в нашей стране.
Наша семья тоже пережила это горе — мы восемнадцать лет не видели нашего деда, потом он все-таки вышел, и мы имели счастье с ним общаться. Когда соединяешь судьбинно историю своей семьи с другими, похожими историями, то эти песни оказываются очень близки и понятны: «Мой милый, какой бы мы были красивой парой, если б не было войны!
Наши общие внуки ходили бы в школу, если бы не было войны…» И понимаешь, что тебе небезразлична эта тема, хотя являешься человеком молодым и сама лично не пережила эти чувства; но, являясь чувствительным человеком, воспринимаешь чужие страдания, сопоставляешь их и умеешь найти общий знаменатель. Так что многие мои песни ассоциативно связаны с народом, с народной судьбой. Например, великолепная актриса Наташа Гундарева играла роли народных героинь, и ей веришь, нельзя не поверить, и она такая, потому что другой быть не может, она вся сплетена из народных корней.
Можно быть дворянкой, крестьянкой, кем угодно, но ты должен принадлежать стране и народу, и только тогда можешь быть любим. У нас, артистов того времени когда моя жизнь в песне только начиналась , были другие отношения, нежели существуют в сегодняшнем шоу-бизнесе. Между нами вообще не было конкуренции — я не помню, чтобы с кем-то соперничала, сталкивалась или ссорилась. На эстраде были подлинные кумиры, которым соперничество изначально претило: Георг Отс, Лидия Русланова, Клавдия Шульженко, Юрий Гуляев, Марк Бернес, Леонид Утесов… Доброжелательные и простые в лучшем смысле слова «простота», они приняли меня сразу, как только я появилась: «Ты, Валечка, такая хорошая девочка, у тебя все будет хорошо, пой только свой репертуар».
Я никогда не слышала плохих слов и критики в свой адрес — может, это и было, но мне об этом ничего не известно, да и не хочу знать. Важно, что я не чувствовала двусмысленности, нехорошего подтекста в их словах. Я всегда жила в своем собственном мире, а он очень далек от грязи и интриг. К тому же я убеждена, что у каждого своя дорога. Посмотрите — нас осталось не так уж много: Лещенко, Кобзон, Пьеха, — от силы человек десять. У каждого из нас своя индивидуальность, каждого можно отличить по тембру голоса и по исполнительской манере.
Мы никогда друг другу не завидовали. Легкий дух соревнования присутствовал, но зависти не было. Никто из нас не ставил во главу угла внешность, наряды, шоу. Мы переживали за то, чтобы успеть распеться перед выступлением, старались находиться в своей наилучшей форме, радовать публику. Что наиболее ценно в ушедших временах, так это честная работа — под фонограмму-то никто не пел. Все мы страшно волновались перед выходом, берегли голос…. Возвращаясь к вопросу любви, поделюсь мыслью: человеческое сердце способно любить неоднократно, но есть одна страстная любовь, которая обычно приходит в период так называемой молодой зрелости, примерно с двадцати восьми до тридцати пяти лет.
Пережить расставание с человеком, вызвавшим к себе такую любовь, — невыносимо тяжело. Остаться с этим человеком, создав семью, — чрезвычайная редкость. Но встретить это чувство — огромное счастье и удача.
Любить — само по себе дар, редкий и удивительный, и далеко не всякий им наделен. Я встречала тех, кому богом дано любить. Надо сказать, что их приводят в жизнь других людей некие силы — ангел-хранитель, может быть. Это происходит не случайно: когда сам умеешь отдавать любовь людям, то встречаешь на жизненном пути себе подобных. Тебя уводит от чуждого общества, и оказываешься там, где становишься естественным, где общаешься открыто, можешь говорить то, что думаешь на самом деле, а не то, чего требует общество или злободневные темы.
Сегодня слово «любовь» затаскали, как уличную девку. Между любовью и сексом ставится знак равенства. Повсюду сейчас сплошной секс. Женщина нашего времени не может вызывать в мужчине волнения, о котором писали классики, потому что она полностью открылась, стала доступной; и пока она не закроется, не превратится вновь в кроткое прекрасное создание, обладающее змеиной мудростью и голубиной нежностью, до тех пор мужчина будет ее презирать.
На данном этапе я не вижу предвидящихся изменений. Очищение происходит через страдание. Пока женщина и мужчина сильно не пострадают от женской псевдораскрепощенности и эмансипации, пока проблема больных детей, рождающихся таковыми от разгульного образа жизни женщин, не достигнет критической точки, ситуацию не изменить.
Это печалит меня, и закрыть глаза на происходящее нет никакой возможности. Да и как оставаться слепым к глобальным проблемам человечества, отчетливо понимая, что наша планета вовсе не такая огромная, как нам представлялось в детстве!
Я не склонна видеть в женщине властность, жажду командовать. Я уважаю таких женщин — в них есть даже какое-то мужское, мощное начало; но все же мне хотелось бы видеть в женщине мягкость, незащищенность, кротость — так я понимаю женскую сущность.
Раньше мы читали о Жорж Санд, властной, пылкой, которая по-мужски держалась в седле, курила длинные трубки, носила брюки, но она была в то время единственной в своем роде. А сейчас — сплошные Жорж Санд. Стало труднее быть женщиной, и в связи с этим изменились мужчины. Сложно обвинить их в отношении к представительницам прекрасного пола как к «своему парню». Женщина нашего времени сделала все возможное, чтобы к ней относились подобным образом. Случались и в моей жизни настойчивые поклонники, в числе которых были высокопоставленные лица.
Звонили, приглашали поужинать, интересовались, когда я буду свободна и уделю время для встречи… На такие предложения я никогда не откликалась — научилась понимать цену комплиментам и знаю, что за ними скрывается. Когда вникаешь в природу вещей, все становится проще, яснее, понятнее… Иногда понятно настолько, что сразу же становится неинтересно.
Если умеешь отделять зерна от плевел, подобное уже мало заботит. Литература пониманию многих вещей способствует как нельзя лучше. К слову, в советскую бытность наша страна считалась самой читающей в мире.
Сегодня многие школьники затрудняются дать внятный ответ, кто такой Александр Сергеевич Пушкин и что он написал. Не уверена, что можно рассуждать о прогрессе и достижениях будущего, в то время как новые поколения не знают ни истории своей страны, ни ее литературного наследия. Мне бы впору родиться в позапрошлом столетии — настолько знакомым кажется XIX век.
По сути своей я все-таки оттуда, там мне все близко. Когда я читаю великую прозу или окунаюсь в гениальную поэзию, когда открываю томик Пушкина, Тургенева, Достоевского, то чувствую — я точно оттуда.
Сравнение с тургеневской девушкой для меня — наиболее подходящее. Вообще деревенская жизнь мне мало знакома, поскольку родилась я в городе и всю свою жизнь прожила в многоэтажном доме с горячей водой и с плитой, а не с печкой. Иногда не могу даже камин растопить у себя на даче — теоретически знаю, как это делается, а практически — нет.
Но, видимо, в каждом человеке есть что-то такое генетическое — память, заложенная не в твоем колене и даже не в предыдущем… Ею пронизана атмосфера, в которой живешь, страна, в которой родился, — недаром же говорят: «Где родился, там и сгодился». Как бы там ни было, читая описания русской природы и представляя, как в позапрошлом столетии проводили лето в имениях, в деревне, я чувствую, как меня непреодолимо начинает тянуть в глубинку, к колодцам, полям и пасущимся коровам.
В течение долгого времени Тургенев был моим любимым писателем. Впервые я познакомилась с ним в подростковом возрасте, а к пятнадцати годам прочитала все четыре знаменитых романа: «Отцы и дети», «Дворянское гнездо», «Вешние воды», «Накануне».
Передо мной открылся совершенно иной мир. Я вдруг осознала, что мы — лишь некое продолжение того, что уже было. Это ощущение, кстати говоря, не покидает меня и теперь, ведь линии истории бесконечны. Мне кажется, ошибка отдельных людей и даже целых обществ состоит в том, что они считают сегодняшний день последним: дескать, все в жизни только для них. Но это заблуждение. Впоследствии я столкнулась с описанной Иваном Сергеевичем проблемой отцов и детей.
Пришла к выводу, что конфликт поколений будет всегда, он неизбежен и предопределен самой жизнью. Благодаря Тургеневу я поняла: все, связанное с естеством, с природой, остается навечно, а придуманное человеком, искусственное — преходяще. Словно в калейдоскопе, сменяются цвета, тональности, форма разговора, слова, выражения, одежда, мода, но истинные чувства неизменны.
Какие именно? Например, радость по поводу рождения ребенка… любовь, от которой дитя появилось на свет, счастье от его первого крика. Однажды в роддоме я видела, как приходят в наш мир младенцы.
