Похороны олега даля фото, Как выглядит надгробный памятник Олегу Далю, под которым похоронен другой человек
Ещё до знакомства с Олегом Козинцев написал, что у героя, живущего в XI веке, должен быть взгляд человека из XX столетия: «Мальчик из Освенцима , которого заставляют играть на скрипке в оркестре смертников». Помочь ему уже не успели Это ли не достояние!?
Биографы Даля ее упорно называют «девушкой с кладбища».
Но может врут и злословят… Но очевидно: Лариса Николаевна сумела войти в доверие к Лизе Даль и та пригласила ее пожить у нее в квартире на Смоленской. На протяжении почти десяти лет Лариса ухаживала за мамой Лизы, Ольгой Борисовной Эйхенбаум, и за самой Лизой, которая была тяжелым астматиком. Мезенцева помогала организовывать похороны Ольги Борисовны, потом хоронила и Лизу И та еще при жизни составила на нее завещание, по которому оставила Мезенцевой квартиру на Смоленской.
Не исключено, что это было не только из чувства благодарности, но и в отместку родственникам. Биографы Даля утверждают, что незадолго до его смерти семейная жизнь Олега Ивановича разладилась. Он часто «нырял» по разным адресам и ночевал не дома.
Сплетничают про Елену Лойк, которая работала редактором на телевидении. Её называют последней любовью Даля. Неудивительно, что после его смерти отношения между матерью Олега Даля, его вдовой Лизой и тещей, которые оказались вместе, но уже без Даля, были, мягко говоря, не очень.
Ответственным квартиросъемщиком как будто была мама актера - Прасковья Петровна Даль, однако ее невестка Лиза умудрилась ее каким-то образом выписать из квартиры.
И при живой сестре Даля — Ираиде Крыловой, при наличии племянницы Татьяны Антонюк, Лиза завещала четырехкомнатную квартиру на Смоленской совершенно постороннему человеку. Хотя если по справедливости и квартира, и права на архивы Даля должны были перейти его сестре и племяннице. Но вдова распорядилась иначе. Вдова как будто бы их завещала Бахрушинскому музею. Но после ее смерти Лариса Мезенцева почему-то решила, что и дневники тоже должны остаться у нее, - говорит одна из поклонниц актера, которая попросила не называть её имени.
После - забрала их обратно. В итоге, и квартира, и дневники Даля оказались в руках человека, который к нему не имел никакого отношения. И даже лично с ним не был знаком. Назвать Мезенцеву поклонницей у меня язык не поворачивается, 18 лет прошло после смерти Лизы Даль.
За это время Лариса Мезенцева ничего для увековечения памяти Даля не сделала. Хотя получила хорошее наследство по факту от него. Я не говорю про мемориальную табличку на его доме. Допустим, это сложно и дорого. Но ведь Лариса никого не пускает в его квартиру, не дает киноведам заглянуть в его архивы, рукописи, фотографии.
В квартире есть кабинет Даля с потайной дверью. Это его придумка. Нажимаешь на кнопку — отодвигается стенка. Еще его, как и Володю Высоцкого, тяготило наше существование, точнее, несоответствие жизни нашим представлениям о ней. Он был не из тех, о ком говорят: душа нараспашку. Но если уж человек ему нравился, он раскрывался с самой лучшей своей стороны. А еще прекрасно играл в футбол, мы с ним в перерыве между съемками часто проводили время на поле.
Он умер, не дотянув всего пару месяцев до летия. Возраст от 37 до 42 лет - самый страшный для мужчин, если бы преодолел летний рубеж, думаю, жил бы еще долго. Известный писатель, режиссер и правозащитник снял Даля в главной роли в своей картине «Обыкновенная Арктика». Поначалу сама мысль показалась мне, мягко говоря, еретической, но от спора я удержался. Ведь к тому времени по отцовскому предложению Папанов был снят в роли Серпилина в «Живых и мертвых» - а эта идея казалась еще более «крамольной».
Помню только, он сказал: «Где снимать-то? На «Ленфильме»? На «Ленфильме» меня утвердят». Он тогда, после «Земли Санникова», съемки которой сопровождали постоянные скандалы, был в конфликте с «Мосфильмом». Потом, в роли, крайности ушли, вместо кавалерийской шинели появилась.
А очочки те самые, на фотопробе найденные, остались. Он вошел в роль сразу и сидел в ней крепко, уверенно, как опытный кавалерист в седле.
Мне нечему было научить Олега, скорее, приходилось учиться у него. Он в своем деле был гораздо больший профи, чем я в своем. Даль был, пожалуй, самым выдающимся профессионалом, с каким мне довелось работать, хотя я видел и блистательно спланированные импровизации Ролана Быкова, и мучительное самоедство Валентина Гафта, и филигранную выстроенность работы Сергея Юрского, и многих других замечательных мастеров.
Но именно Олега я вспоминаю первым, когда приходится размышлять и говорить о мастерстве актера.
Тем более что в этом не было необходимости, а огромный пучеглазый шлем, как его ни снимай, не давал возможности увидеть, чья голова находится внутри.
Но ему это было нужно для самоощущения. А когда понадобилось снять план, где начальник долго стоит в одиночестве, глядя на унылую панораму строительства, это «долго» могло возникнуть только из фактуры снега на его шинели. Так вот, Олег во время съемок чужих кадров ни на минуту не отлучился, не шел погреться - ждал, пока метущая по Финскому заливу поземка отфактурит его шинель, заковав в ледяную броню.
И только после этого вошел в кадр. У Наума Бирмана Олег Даль снялся в одной из первых своих картин - «Хроника пикирующего бомбардировщика», которая, можно сказать, открыла его для кино, и в одной из последних - с пророческим названием «Мы смерти смотрели в лицо».
Но он был для меня кумиром, потому что фильм я знал наизусть и в детстве слушал много историй о том, как его снимали. Было бы здорово, если бы в финале все сели на полянке, закурили, песню затянули». Режиссер попытался растолковать: мол, смысл картины в том, что хорошие люди на войне погибают. И снова пришлось объяснять, что стрелок-радист - смертник, у него и парашюта-то не было. Отец развел руками: и это невозможно, так как командир покидает самолет последним.
А выслушав в очередной раз предсказуемый ответ, вздохнул: «Ну, хорошо, тогда пусть все погибают». Отец очень хотел сделать картину о том, что войну выиграли не только рабочие и крестьяне под руководством Коммунистической партии, но и люди интеллигентных, сугубо мирных профессий, как герои «Хроники» - учитель, музыкант и художник.
Сильнее всего меня поражало то, что Олег Иванович был самоедом - он будто уничтожал себя изнутри. Выражалось это в маниакальном перфекционизме: он все время соотносил себя и свои поступки с каким-то абсолютным идеалом, все время дергался и во всем сомневался: то отец не так снимает, то сам он не так играет. Конечно, его состояние усугублялось еще и тем, что отец не давал ему пить.
Во-вторых, постоянно вызывал в Питер его жену, Елизавету Алексеевну, она тоже сдерживала Олега Ивановича как могла. С одной стороны, вынужденная трезвость работала на роль - у Даля был страдальческий взгляд, как у человека не из мирной жизни.
С другой - его шутки становились все более резкими и злыми и посвящались болезненной для него теме - алкогольной. Чаще всего он подкалывал отца. За ними в Репино приезжала машина, чтобы отвезти на съемки, садясь в нее, Олег Иванович мог сказать: «Стекла запотели. Наверное, Наум Борисович уже поддал с утра! Мог повздорить из-за чего-нибудь незначительного, например, неудачного, на его взгляд, костюма.
Но теперь я понимаю, что переживал он за результат, потому и срывался по мелочам. Вообще, в хорошем настроении Олег Иванович был приятным человеком, хорошим собеседником с замечательным чувством юмора. Постоянно что-то рассказывал, начиная, как правило, со слов: «Сижу я как-то в ресторане ВТО Помню, как папа, который в последние годы жизни часто лежал в больнице, после очередной болезни пошел на «Ленфильм».
А там уже начались все эти перестроечные пертурбации, все начало разваливаться. Вернувшись, он сказал: «Не понимаю, что там происходит: я никого не узнаю - сплошь новые люди, в коридорах ботанический сад - какие-то растения в кадках выращивают, во дворе овощная база - там картошку продают. Что мне дальше делать в этой профессии? А ведь отец, который пережил блокаду, воевал, был крепким человеком.
Олегу Ивановичу с его требовательностью к себе и другим было бы гораздо сложнее. Виталий Мельников подарил Олегу Далю одну из лучших его ролей - Зилова в двухсерийном телефильме «Отпуск в сентябре», снятом по пьесе Александра Вампилова «Утиная охота». Как вам удалось ее пробить? Сложности начались с того, что даже назвать картину так же, как и пьесу, мне не разрешили.
Но для особо стойких алкоголиков такая ампула могла стать и смертным приговором. Так как в случае принятия значительной дозы спиртного этот человек мог погибнуть в результате гипертонического криза. К сожалению, вскоре это и произошло с Олегом Далем в киевской гостинице.
Первого марта Олег прибыл в Киев на пробы к фильму «Яблоки на ладони».
Второго марта с утра он был на киностудии имени Довженко, где ему в гриме сделали несколько фотопроб на главную роль — археолога Левашова. Уже к обеду у режиссёра на столе лежали готовые фотографии, где в сравнение с фотопробами актёра Анатолия Васильева, режиссёр картины Николай Георгиевич Рашеев отдавал предпочтение Васильеву. Олег узнал об этом и хмурый поехал в гости к своему другу - актёру Дмитрию Миргородскому, который жил в Киеве.
Вернулся в гостиницу уже под утро. Даль очень хотел сыграть эту роль, поэтому даже эти первые сомнения режиссёра окончательно на роли актёров утверждал худсовет его сильно расстроили. В вестибюле гостиницы он встретил актёра Леонида Маркова. Они перекинулись несколькими фразами, и Олег бросил ему на прощание жуткие слова: «Пойду к себе в номер умирать». Позже Марков сказал, что расценил эту фразу лишь как мрачную шутку. Олег частенько так шутил с друзьями, поэтому особого значения он этим словам тогда не придал.
Поднявшись в номер, Олег сказал дежурной по этажу, чтобы его не беспокоили и что в 11 часов за ним придёт машина из киностудии. После этого он заперся в номере, и, по словам дежурной, в номере было тихо.
В одиннадцать пришла машина. Водитель поднялся за актёром на этаж и постучался в дверь. Никто не ответил. Он постучался ещё и ещё, но опять тишина.
Водитель, дежурная по этажу и подошедшая администратор примерно полчаса решали - что делать дальше? Возможно, он крепко спал, а запасным ключом дверь открыть было нельзя, так как изнутри в замке торчал его ключ. Водитель прижал ухо к двери и сказал, что слышит в номере хрипы, которые непохожи на храп спящего. После этого он разбежался и плечом выбил дверь.
