С широко закрытыми глазами музыка в начале
Здесь в роли музыкального материала — и пропетые мотивы, отдельные, порой самые неожиданные звуки, смех, хрип и так далее. Режиссёр Мартин Скорсезе назвал его своим любимым фильмом из всего творчества Кубрика. В фильме, в частности, был использован необычный стиль съёмки, который стал одним из ярких операторских приёмов [ каких? Картина окутана такой тайной и мистикой, абсолютно реальной, неужели никто не понимает, что именно он хотел донести до зрителя? Прибытие на новую планету соответствует началу последнего эпизода «Атмосфер» — репризы уже упоминавшейся трехчастной формы.
Королевская охота на детей. Их символы общения, особый код: пицца, мороженное, паста и далее. Происходят страшные вещи, вы все спите, если начнёте копать, то увидите фильм в другом свете.
И кто не понял в конце.. Вот почему Том рыдал, когда вернулся под утро домой. Он отдал свою дочь им. Почитайте расшивровку в викиликс, хиллари прям в центре похищения и торговли детей, она назначает цену и приглашает Обаму на "пиццу" в личном письме. Последние ее письма включали и фото, где она лично после издевательств раздробила лицо ребенка в хлам, офицер рассказывал, что при просмотре материала сотрудники рыдали и их рвало от увиденного. Раскройте глаза, Кубрик везде оставил скрытые символы..
Добавил invokal 29 июля ВГИК, 2 курс, годовая контрольная работа. Оценка 4. Кстати, мы не знаем что есть "парковочныке часы", зачем нам такие вопросы? Добавил Аурита 6 июня Добавил Асхад 20 мая Очень смелый фильм как только он мог выйти в прокат.
Для техткто не понимает о чем он скажу коротко, кубрик попытался приоткрыть тайну завесы жизни не только современной элиты но элиты во все времена. Она всегда жила в ином мире чувств задач целей и приоритетов. Обсолютно незнакомый чужой и опасный мир для всего человечества. Добавил Blabla 1 апреля Полное затянутое не имеющее смысла говно!
Жаль потерянного времени. Добавил Ijuu 29 марта Пересмотрела не один раз, да если не знаешь почему снят фильм , то конечно не интересно.
Добавил Inna 22 декабря Очень скучно и затянуто. Сюжет высосан из пальца. Старалась, смотрела, вдумывалась. А когда фильм закончился, поняла, что ничего не поняла и потратила время. Может, и не зря, но потратила Читаю книгу " код да винчи" , книга запутанная и рассказывается о многих странных событиях, про тайные общества и непонятных церемониях и ритуалах.
Этому обряду более лет и все основывается на духовности и ритуалу публичного совокупления придавался религиозный смысл. Так вот в книге упомянуто название этого фильма, якобы в нем отображено это действие. Тут уже описана современная пародия древнего обряда, может для развлечения. Фильм не понравился. Добавил Некто-никто 13 декабря Очень сложный фильм, чувствую что очень рано его посмотрел, и не понял основную мысль. А вообще превосходные декорации, игра актёров, постановка и в особенности музыка.
Чтож, посмотрю ближе к трицантику. Добавил rrm 19 ноября Добавил Серей 9 июня Добавил Осень 6 октября Добавил Dolli89 8 августа Всегда проходила мимо этого фильма, посмотрела наконец.
Ни какого положительно впечатления не оставил, замах на оригинальный сюжет получился кое как, карлик Круз не излучает мужской сексуальности. Идее как таковой в фильме нет. Добавил Нигу 13 июля Добавил Толiк 14 декабря Добавил kammilfo 5 ноября Один из любимых, пересматривала не раз. Красиво, загадочно, правдиво.
Кидман и Круз были очень красивой и особенной парой, хотя по отдельности не питаю особой любви ни к кому из них и тем интереснее смотреть, что они были женаты не только на экране на момент съемок. Стэнли Кубрик постарался на славу.
Добавил nikon-d 12 февраля Фильм про их грехи и пороки. Со стороны кажется, что это какое то порно.. Но режиссер хотел этим показать, что и у президентов есть склонности к разврату и похоти, поэтому они собираются в разные закрытые клубы и чужие им не нужны.
Одна из версий гласит, что именно за этот фильм и убили Кубрика, ведь он умер при очень странных обстоятельствах сразу после выхода фильма.
Для тех, кто так и не понял этого - больше не смотрите такое кино, сходите например, на "50 оттенков серого" или на "доктор хаус" и не напрягайтесь.
Добавил ОниК 2 февраля Для того, чтобы звук в фильме стал чем-то значимым, необходима его независимость — как семантическая, так и временная. Одним из первых, кто задумался об относительной автономии музыки в кино, вероятно, был Луис Бунюэль. В ключевом фильме сюрреализма — «Андалузском псе» , созданном еще в эпоху немого кинематографа, автором предполагается два саундтрека — неизбежный Вагнер смерть Изольды в лирических фрагментах и механистичное жесткое аргентинское танго — во всех остальных.
Невозможность следовать монтажным склейкам и Вагнер и танго звучали с граммофона, которым управлял ассистент создает особую оптику, когда шок-контент на экране нивелируется поступательной равномерностью музыки, что, в свою очередь, создает эффект одновременной вовлеченности и дистанции.
Позже эмоциональная дистанция в иллюстрации изображения станет маркером Нью-Йоркской школы музыкального авангарда — есть знаменитый анекдот о том, как Мортон Фелдман покидает крупнобюджетный голливудский проект под крики продюсера: «мою жену исполнительницу главной роли — СН насилуют в кадре, а у него тут тихий вибрафон!
Киномузыка Джона Кейджа, напротив, оказалась сохранена для потомков благодаря документальному фильму Херберта Маттера «произведения Александра Колдера» Весь фильм сопровождает длинное соло на препарированном фортепиано, и, хотя отрыв от картинки тоже, как правило, абстрактной максимален, в то же время она складывается со звуком в некое новое непредсказуемое единство. О том, что музыка может не просто иллюстрировать драму, но являться мотором действия, быть гвоздем интриги — одним из первых, вероятно, подумал Альфред Хичкок.
Известно, что его постоянный композитор Бернард Херманн сначала сочинял музыкальный фрагмент, а уже после этого режиссер монтировал сцену, следуя музыкальной логике. Музыка у Хичкока нередко выполняет функцию макгаффина — неразъясненного публике ключа к происходящему. Уже в раннем фильме «Леди исчезает» таким ключом оказывается мелодия, напоминающая старинный украинский кант, которую пожилая леди, миссис Фрой, пытается передать английской разведке потому, что в ней, в мелодии, спрятан шифр.
В поезде миссис Фрой похищают, и ее случайные попутчики Айрис Хендерсон Маргарет Локвуд и Гилберт Макл Редгрейв весь фильм пытаются найти пожилую леди и одновременно запомнить мелодию, смутно сознавая ее важность. В финале и леди и мелодия чудесным образом находятся — прямо в здании МИД. Другой, более известный пример музыки, явленной нам как ключевой элемент сюжета — «Человек, который слишком много знал» , где есть целых два музыкальных фрагмента, на которых завязано действие.
Первый — симфоническая пьеса, специально написанная Бернардом Херманном для сцены в Альберт-холле, где должно произойти убийство: выстрел в ложе должен прозвучать в кульминации пьесы, во время удара тарелок.
Все 12 минут сцены концерта не произносится ни одного слова, камера следит за героями в зале и возвращается к исполнителю на тарелках, в партии которого камера наезжает на пульт стоит одна-единственная нота. В этом же фильме знаменитая песня Que sera sera помогает героине Дорис Дэй показать сыну, удерживаемому в заложниках в лабиринтах лондонского особняка, что она рядом, и так вырвать его из рук злоумышленников.
Одним из самых мощных примеров переосмысления этой сюжетной идеи является «Нэшвилл» Роберта Олтмена — еще один фильм, где драматургия сюжетная растворена в драматургии музыкальной.
Рефлексия американских травм того времени Никсон, Вьетнам, расовая сегрегация метафорически дана через фестиваль музыки кантри, проходящий в сердце американского юга — Нэшвилле, Теннесси.
Второй, музыкальный, план образуют 27 песен в стиле кантри. Практически все они сочинены специально для фильма Ричардом Баскином. Фиктивную кантри-звезду Барбару Джин ее прообразом была вполне реальная кантри-певица Лоретт Дин, дожившая, впрочем, до середины х убивают прямо на сцене во время замаскированного под концерт предвыборного мероприятия мутного кандидата в президенты Хэла Филиппа Уокера.
Песни, звучащие фильме, также нельзя считать иллюстрацией или киномузыкой в лучшем случаи их тексты — иронический комментарий отображенной в фильме политической реальности Америки. В то же время фильм этот работает как наложение двух партитур — музыкальной и драматической. При подчеркнутой условности музыкального ряда он работает потому, что абсолютно равноправен действию и сливается с действием в причудливый ритмический узор. Полифония перспектив, характеров героев отражена и в звуковой картине фильма.
Считается, что это первый фильм, в котором саундтрек основан на канальной записи, поэтому длинный план на датчики громкости многоканального магнитофона в начальной сцене в студии совсем не случаен. Параллельно с «Нэшвиллом» в начале-середине х вышло еще несколько лент, описывающих главный американский страх постуотергейтской эпохи — внезапное появление аморального политика-популиста, опрокидывающего при помощи крупных корпораций основы демократического строя в стране.
Кошмар этот действительно реализовался 40 лет спустя с появлением Дональда Трампа, но в то время он был фактом скорее кинематографа, чем реальной политики. Появился отдельный жанр для описания этих мрачных фантазий — «параноидальный триллер», наиболее выдающимися фильмами в этом жанре считаются «Разговор» Копполы и трилогия Алана Пакулы «Клют» — «Заговор Параллакс» — «Вся президентская рать» Я мечтаю, чтобы когда-нибудь дотошный исследователь описал бы звуковой мир параноидальных триллеров — например, феноменальные меланхолические фортепианные соло Дэвида Шайра в «Разговоре» он же, кстати, написал саундтрек ко «Всей президентской рати».
Мне кажется, главный прием музыки в этом жанре — пониженные тона, understatement. В «Заговоре Параллакс» таким приглушенным, нарочито размытым лейтмотивом является отдаленный звук духового оркестра, играющего вдалеке, и расходящиеся по ритму с этим оркестром воздушные размытые фанфары, — разумеется, отсылающие к «Заратустре» Рихарда Штрауса, но обладающие своим особым характером благодаря независимости от барабанного ритма на заднем плане.
С этих звуков начинается фильм оркестр на Дне независимости и ими же он и заканчивается репетиция предвыборного мероприятия. В финальной сцене убийства кандидата в президенты герой Уоренна Битти, пытающийся его предотвратить, бесконечно долго идет по коридору огромного конгресс-центра фантастическая операторская работа Говарда Уиллиса — мы видим только общие планы, снятые широкоугольником, и маленькую человеческую фигурку в центре кадра , и все это время мы слышим отдаленный шум духового оркестра партитура Майкла Смолла скорее функциональна, но тут важно уникальное взаимодействие с камерой и монтажом , пока наконец в финальной сцене огромный оркестр не начинает звучать в полную силу и не идет прямо на зрителя.
Эмансипация рок-музыки в середине х показала, что мир имеет дело не просто с новым музыкальным направлением, но с абсолютно независимой вселенной со своей философией, иконографией и мифологией. Внезапно режиссеры и артисты поняли, что есть что-то, по чему мир сходит с ума больше, чем по кино, и стали внимательно присматриваться к новому феномену.
Частые камео рок-звезд в кино х и х — своего рода инъекция энергетика, которая может не иметь никакого значения для сюжета, но сообщать фильму момент приближения к новой магической реальности. Уже внезапный твист Челентано в «Сладкой жизни» Феллини , не имеющий никакой сюжетной функции, предваряет такого рода вспышки иной реальности и многочисленные появления рок-звезд в кинематографическом пейзаже поздних х.
Длинная сцена в «Фотоувеличении» Антониони, в которой солист группы Yardbirds Джефф Бек разбивает гитару об усилитель, есть вещь в себе и при этом — единственное значимое музыкальное событие в фильме, которое действует в своей мощи, пожалуй, куда сильнее, чем целиком построенный на рок-музыке саундтрек более позднего «Забриски-Пойнт» Единственный смысл этих интермедий, как и внезапных комментариев самого Аллена к запутанному сюжету, — передышка, временное выключение из абсурдной заимствованной реальности японского триллера и возвращение к реальности подлинной, одним из маркеров которой является рок.
Впрочем, в сравнении с энергией рок-музыки любая реальность кажется архаичной, кинематограф, получив прививку рок-музыки, сам вынужден меняться, его язык не может оставаться прежним.
Лучшим примером такой мутации может считаться гениальный «Перформанс» Николаса Роуга, снятый в м и выпущенный по цензурным соображениям только в м, в котором старый мир лондонских гангстеров-джентльменов противопоставлен новому миру богемных рок-музыкантов с дидактической чистотой библейской притчи.
Молодой гангстер Чаз Джеймс Фокс , скрываясь от коллег по криминальному бизнесу, прячется в особняке у музыканта Тернера Мик Джаггер , который делит постель с двумя девушками, работает в студии и ест на завтрак волшебные грибы.
Постепенно у Чаза начинается эрозия личности, и музыка Джаггера здесь — катализатор всех изменений в сознании героя, от постепенного отказа от всех иерархических структур старого мира до сомнений в своей гендерной идентичности. В кульминационной сцене оба мира — старорежимных гангстеров и рок-звезд, мир архаики и новая, текучая современность — сливаются в едином оргиастическом клипе, а музыка Джаггера превращает весь визуальный фильма в бесконечный пульсирующий трип.
Отношения кинематографа к рок-музыке на рубеже х — отношения заискивающие, запечатлевшие зачарованность необузданной энергией рока и желание паразитировать на этой энергии, — лучше всего выражены в фильме Годара «Сочувствие дьяволу», снятом все в том же м году. Фильм этот документирует в режиме реального времени создание группой «Роллинг Стоунз» одноименной песни — и здесь, пожалуй, роль музыки в кино достигает абсолютного максимума, ибо кроме музыки и коротких эссеистических перебивок Годара в фильме нет решительно ничего.
Для современного зрителя особенно музыканта здесь может быть особенно интересна зафиксированная шероховатость репетиционного процесса — постепенное рождение аранжировки из импровизации: тут действительно видно, из какого сора растут тонкости аранжировки, как в начале сессии все играют не вместе и т.
С утратой рок-музыкой ее харизмы, использование ее в кино становится все более декоративным — и уже Ник Кейв в «Небе над Берлином» Вендерса и даже концертные номера в третьем сезоне «Твин Пикс» создают ощущение скорее ностальгического уюта, чем прорыва в иную реальность. Перефразируя Хельмута Лахенмана — любой авангард рано или поздно становится домашним привидением буржуазии, так и рок-музыка неизбежно стала объектом ностальгической эстетизации; в результате икона глэм-рока Дэвид Боуи завершает — посмертно — свою обширную кинокарьеру в качестве гигантского говорящего чайника у Дэвида Линча.
Лучше всего эстетизация работает там, где она осознана — и тут нельзя не обойтись без упоминания «Где бы ты ни был» Паоло Соррентино, в котором герой Шона Пенна списанный с солиста The Cure Роберта Смита проходит эволюцию, обратную эволюции героя «Перформанса» Роуга — то есть превращается из закосневшей в своем имидже рок-звезды в обычного парня.
:no_upscale()/imgs/2023/07/06/21/5979992/c08c13f56b2d322b913a42c2d9dd9190dae26262.jpeg)
Один из ключевых эпизодов фильма — встреча музыканта на пенсии герой Пенна с музыкантом действующим камео лидера Talking Heads Дэвида Бирна , а обрамление этой встречи— роскошно поставленный клип на песню Talking Heads, давшую название всему фильму, и надо признать, что весь антураж этого клипа — квинтэссенция буржуазной идиллии: гостиная с ворсистым ковром, спящей собакой, креслами в стиле х и девушками в белом со скрипками на авансцене.
В финале фильма Шайенн, герой Пенна, стирает с лица грим — рок-н-ролл мертв, концерт окончен. Драка в электричке, харизматичный Александр Горчилин в образе панка Свина, исполняющий Psycho Killer под мычащий аккомпанемент безумных советских теток и подментованных стукачей — номер этот по своей взрывной энергии прямо противоположен эстетскому оммажу Соррентино и, в общем, скорее отсылает к протестной энергии рок-камео из европейской киноклассики х или же к поздним советским документалкам о ленинградской рок-сцене, вроде фильма Рашида Нугманова «Йя-хха» , чей визуальный ряд, по-видимому, был внимательно изучен и переосмыслен авторами «Лета».
В то же время работа Серебренникова находится в совершенно другом ряду, нежели, скажем, пафосный перестроечный «Рок» Алексея Учителя, и этот особый ряд можно назвать так — фильмы, которые пропускают профанный песенный материал через остранение и деконструкцию.
Волна «неправильных» мюзиклов, идущая в кино с конца х, возможно, обязана своим появлением как эмансипации Болливуда в европейском и американском культурном пространстве, так и общей для постмодерна практики использовать для сложного интертекстуального высказывания каркас максимально традиционных жанров ср. Pulp Fiction, Умберто Эко описал постмодерн фразой «как говорил такой-то, я тебя люблю»; и в «Лете» обычные для музыкальных фильмов х их годов песенные интермеццо становятся техникой переключения регистра и осознанного выпадения из базового топоса повествования — как до него, например, в «Танцующей в темноте» Триера и даже уже в «Безумном Пьеро» Годара.
Если в музыкальных фильмах, начиная с х, остановка действия ради музыкального номера — милая условность, то в постмодернистских отсылках к ним наличие музыкальных перебивок указывает на условность не только самого действия, но и самих песен — в их привычной функции резюме происходящего на экране — тоже. Зачем автор это делает? Что он нам хочет сказать? Вероятно, то, что использование песни в кино может работать, только если она преподнесена нам как бы в кавычках.
Песня, как бы хороша она ни была — уже не может воздействовать на нас сама по себе, не может нести никакой значимой смысловой нагрузки в фильме для тех, кто думает иначе, у Серебренникова в кадре зависает актер Кузнецов с плакатом «Этого не было» , но она может работать, если ее изобрести заново. Наиболее вдохновляющим примером деконструкции и пересборки классического музыкального фильма в рамках постмодернистской переоценки можно считать трагикомедию Алена Рене «Известные старые песни» года.
Великий французский формалист, казалось бы, строго следует канве легкой комедии из жизни парижского среднего класса поиск квартиры, удачные и не очень влюбленности, драма разоблачения и развязка — сам по себе сюжет не несет в себе никаких откровений.
Если бы не одно но: все герои фильма в самый неожиданный момент внезапно начинают петь французские шлягеры — в фильме их более сорока, — причем петь голосами оригинальных исполнителей, и столь же внезапно перестают это делать.
Шлягеры включаются на несколько секунд и выключаются снова, придавая фильму — во всех других отношениях традиционному — крайне необычный рваный ритм. Таким образом, внезапное появление и исчезновение музыки указывает на условность, нереальность повествования. Наконец, в «Москве» Зельдовича пересочинение советских песен Леонидом Десятниковым хоть и не приводит к визуальным открытиям, но, если можно так сформулировать, воссоздает как идею — пропустив через фильтр постмодернистской рефлексии — киномузыку высокого стиля.
Самые профанные советские песни, пропущенные через аналитическую переоркестровку Десятникова, внезапно становятся вещью в себе, вневременным артефактом, покидая свой исходный контекст. Ценность этой музыки можно объяснить просто — она далеко выходит за пределы своего технического задания. Собственно такой подход — давать слушателю больше информации и больше контекстуальных отсылок , чем того требует утилитарный подход, и определяет качество музыки в кино и уравнивает ее с музыкой абсолютной.
Мы не знаем. Зачем две певицы и оркестр поют в финале бесконечный двойной канон в квинту? Почему в песне «Враги сожгли родную хату» певица опережает ансамбль на одну восьмую? Для фильма, описывающего фантасмагорическую Москву рубежа столетий, это избыточно. Но благодаря этой избыточности музыка к «Москве» сохраняется в памяти, возможно, дольше, чем сам фильм.
Собственно, последнюю фразу можно применить ко всем звуковым и музыкальным решениям великих фильмов. По-настоящему великая киномузыка объединяет в себе сострадание и дистанцию.
