Фильмы тони гатлифа, Тони Гатлиф (Tony Gatlif) - Фильмы и сериалы
Go up. Аутсайдер по зову души. Лебовичи пришел в восторг от материала и тут же помог Гатлифу закончить картину. Hong, Corinne. Гатлиф бунтовал, потому что отчетливо видел, как режиссер, который здесь такой же чужак ведь Ле Хунг родился во Вьетнаме , отчаянно пытается быть французом и потому снимает фильм «чужим взглядом».
Главным развлечением были фильмы, которые показывал жителям школьный учитель. На юного Мишеля большое впечатление производит актёр Мишель Симон в фильме « Будю, спасённый из воды », который надолго становится его кумиром и образцом для подражания.
Когда Мишелю было 12 лет, родители объявили ему о намерении женить его на выбранной ими девочке. Мальчик убегает из дома во Францию. В течение следующих лет он зарабатывает на жизнь сначала чисткой ботинок, а потом как матрос; в эти годы он несколько раз был судим за воровство. В году Мишелю удаётся в живую увидеть Мишеля Симона, во время представления в театре. После представления юноша проникает к актёру в гримёрную и беседует с ним.
Во многом именно эта беседа становится причиной решения Дахмани стать кинорежиссёром. Но сначала он заканчивает драматические курсы в Сен-Жермен-ан-Ле и становится актёром. После этого он играет в театрах и на телевидении, а в году дебютирует и в кино, в фильме Жерара Пиреса «Акт агрессии». Вскоре он начинает снимать собственные фильмы. Их удушает бессмысленное существование в бетонной коробке на окраине Парижа. Их путь сопровождается сложной музыкальной конструкцией: Гатлиф соединяет фламенко с электронной музыкой, подчас подчиняя их ритму монтаж целых эпизодов.
Двигаясь на родину предков, они постоянно сталкиваются с вопросом: «Вы туристы? Зано и Найма знают, что бегство не выход. Зано найдет в Алжире дом родителей, где новые жильцы чудесным образом сохранили весь семейный фотоархив.
Найма же гораздо больше оторвана от корней — ее угнетает чадра, которую приходится надеть после замечаний на улице. Чтобы преодолеть отчужденность, ей нужно пережить суфийский ритуал — действительный транс, в который на самом деле впадает в кадре актриса и который одним кадром Гатлиф фиксирует на пленку.
Критиковавшие фильм, как обычно, ставили Гатлифу в упрек драматургическую непроработанность фильма; говорилось, что было бы интереснее следить за сентиментальным путешествием на родину самого режиссера вопреки своему обычаю, в «Изгнанниках» Гатлиф не появляется как актер. Но отстранение было Гатлифу необходимо, чтобы подчеркнуть документальность их путешествия. Интересно было бы посмотреть, что представлял собой сценарий, ведь многие эпизоды выглядят действительно как путевая импровизация странствующей съемочной группы.
Когда же со съемок «Странного чужака» пройдет десять лет, Гатлиф возвращается к идее цыганства по зову сердца. Так появляется «Трансильвания» , где на этот раз в роли «гаджо» оказывается «дикая итальянка» Азия Ардженто. Кружась в знаменитом цыганском танце с разлетающимися о стены блюдами, она вдруг откроет в себе созвучность этой земле.
В финале, когда на заснеженной дороге проезжающие мимо цыгане примут у нее роды, она исчезнет из фильма, растворяясь в пейзаже, уезжая вместе с табором. Десятилетие между фильмами «Странный чужак» и «Трансильвания» придется на международный триумф «авторского кино», когда сражающиеся с киноглобализмом европейские фестивали ежегодно объявляют «сезонную» моду: иранское кино, датская «догма», «румынская новая волна» Во-первых, им все равно станет «воришка» Кустурица: его «Черная кошка, белый кот» стал хитом, потому что тот довел «цыганскую экзотику» до комедийного абсурда.
Во-вторых, от Гатлифа все ждали ответ Кустурице, а он меньше всего хотел следовать фестивальной моде. Снова пригласив на главные роли Ромена Дюриса и Рону Хартнер, он снимает блестящую комедию «Я родился от аиста» , едкую пародию на «авторское кино» и одновременно жесткое социальное высказывание. Безумная троица — парижский безработный, немецкоговорящая француженка потому что из Эльзаса и араб Али, который усиленно сопротивляется «ассимиляции» и не желает есть свинину и быть тупым потому и читает в день по книге — то Маркса, то Че Гевару, то Ги Дебора — пускается в путешествие, чтобы помочь беглому алжирцу, который пересекает границу… превратившись в аиста.
Только в этом акте сострадания их бунт принимает осмысленность, до этого они лишь разрушали: поджигали машины, приемную местного депутата, в общем — веселились и творили бессмысленное насилие. В их мире правил поведения персонажа не существует, потому что в кино уже давно все можно. Оператора можно попросить отвернуться и не вмешиваться в их жизнь так назойливо, а закадровый голос разоблачает клишированность подобного приема в авторском фильме.
Если же героиня станет своевольничать и предлагать выкинуть на помойку Жана Виго, Жана Ренуара, Жана-Люка Годара и Джона Кассаветиса а также всех левых и правых в том же направлении , режиссер ее может запросто вырезать из фильма, пока та не образумится.
Этот «мельесовский» трюк, впрочем, все герои фильма примут как само собой разумеющееся, ведь это «авторский фильм», а режиссер здесь царь и бог, и его воле и предпочтениям в кино никто не имеет права перечить. Вероятно, это самый изобретательный фильм Гатлифа, где он с одной стороны высмеивает природу «авторского кино», а с другой — отдает должное настоящим кинореволюционерам, тех, с которыми Гатлиф когда-то сидел рядом в синематеке, для которых в кино не существует никаких запретов.
Посвящая фильм Милуду, юному марокканцу, который приехал во Францию под днищем грузовика, Гатлиф впредь выступает ярым защитником бесправных — беженцев, аутсайдеров и иммигрантов. Финал фильма полон горькой иронии, ведь все революционеры прошлого и правда оказываются в последнем кадре на большой свалке, где любовно присыпанные мусором покоятся рядом книги про Граучо Маркса, Колюша, Жерара Лебовичи, труды Дебора, Мартина Лютера Кинга, пластинка Боба Марли или портрет Че Гевары.
Ги Дебор умер всего пять лет назад, но теперь даже он стал товаром на рынке потребления. Однако время опровергло горечь финала «Я родился от аиста» всего десять лет спустя. Тридцатистраничная брошюрка «Возмутитесь! Его книга будет переведена на 33 языка и разойдется тиражом в 1,5 миллиона экземпляров, и именно ей будет суждено стать катализатором нового «Красного мая», на сей раз прокатившегося по улицам Испании, Португалии и Греции.
Протест, который распространялся стремительнее и вдохновеннее, чем пятьдесят лет назад — ведь теперь у каждого есть смартфоны и социальные сети для мгновенной связи. Гатлиф проведет это лето среди протестующих на улицах.
Там он находит героиню, которая вынуждена была убежать из своей африканской страны — потому что там ее жизнь все еще невыносима, потому что она имеет право работать и потому, что человек рожден вольным. Девушка путешествует по Европе, прячась на кораблях и под днищами грузовиков, наблюдая за протестующими. Фильм Гатлифа находится за пределами противопоставления «документальное-игровое»: его фильм — это перфоманс, фламенко на свалке, танец во имя свободы, вдохновленный лозунгами на флагах возмущенных.
Это танец во имя молодости, во имя нового кино. В этот момент и сам Гатлиф обретет новую молодость. Он не просто цыганский режиссер, осознавший свою идентичность. Он выступает против угнетателей, как раньше выступал за свободу выбирать собственный путь, и окончательно стирает различия между «романи» и «гаджо». В году правительство Европейского Союза примет ряд законов, запрещающий цыганам перемещаться по Франции; возмущенный Гатлиф, вспоминая о массовых депортациях года, выпустит на эту тему свой единственный исторический фильм «Сам по себе» Korkoro.
В интервью журналистам «Евроньюс» он прямо заявит о своей позиции:. В связи с этим вспоминается разговор из фильма «Бароны», где цыган Нара отвечает на вопросы глупой журналистки:.
С этого момента Гатлиф закрывает для себя цыганскую тему. Впредь его герои будут одиночками, для которых самоидентификация окажется уже не так важна. А главной теперь становится солидарность всех тех, кто умирает от голода и умирает от тоски, ведь за многие годы мир так и не справился с этими двумя проблемами; и кажется, что гармония в этом мире недостижима, ведь в нем все еще существуют закрытые границы К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт.
Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:. Подробнее Узнать подробнее. Бароны не учат детей в школах! Бароны не голосуют за социалистов! Когда спустя пять лет выйдет «Время цыган» , а боснийца Кустурицу провозгласят главным цыганским режиссером, Гатлиф будет жестко его критиковать: «Образность Кустурицы ложная и противоречащая характеру Цыган, с пьяных глаз он способен перебить стопку тарелок, но, как в «небесной свадьбе» во сне главного героя, вот так красоты ради спустить по реке кучу денег Мы зажигаем свечи, но не затем, чтобы они потом уплыли в неизвестном направлении!
Его убийство так и не раскрыто до сих пор, а Гатлифу пришлось начинать свой путь заново… Следующий фильм, который сделает его знаменитым, выйдет только через десять лет, принеся ему, давно не дебютанту, «Золотую камеру» в Каннах за лучший первый фильм.
У Гатлифа от съемок остались не лучшие воспоминания: «Я видел свой сценарий совершенно иначе и никогда не понимал, почему режиссер выбирает те или иные ракурсы.
На съемках я бунтовал, поворачивался спиной к камере… в конечном счете, это все и испортило. Хотя, наверное, тогда я и понял, что такое — быть режиссером».
В своей последней книге «Проклятьем заклейменный весь мир голодных и рабов » он пишет следующее: «Город, где живут порабощенные, негритянская или арабская деревня, резервация — в любом случае это место, пользующееся дурной славой и населенное людьми с нечистой репутацией. Именно поэтому сюда и убежавшими. Местный житель колоний осведомлен об этом и смеется про себя каждый раз, когда замечает намек на сравнение с животным миром.
Просто он знает, что он не животное; именно в этот момент, когда он осознает собственную человеческую природу, он начинает готовить оружие, с которым пойдет завоевывать победу». Пальцы мои высекают огонь: в поиске утерянной дуэнде. И обнял я землю, я жить не могу…» «Пой цыган!
Он еще не понимал, как зафиксировать на пленку рождение таинственного «дуэнде», которое еще за полвека до Гатлифа пытался разгадать Федерико Гарсия Лорка в своей пламенной лекции: «Великие артисты испанского юга — андалузцы и цыгане — знают, что ни песня, ни танец не всколыхнут душу, если не придет дуэнде.
И они уже научились обманываться сами и обманывать нас, изображая схватку с дуэнде, когда его нет и в помине, точно так же, как обманывают нас каждый божий день разномастные художники и литературные закройщики.
Но настоящих путей к дуэнде не найти ни на одной карте и ни в одном уставе…» Лорка Ф. Кто несчастен? Евреи, конечно, когда их бьют.
Цыгане, бродяги, гугеноты когда их бьют или били , педерасты, наркоманы и вообще Я не думаю, чтобы две с половиной тысячи лет назад философы Индии сочли эту идею новой, но Глюксман живет в Париже, где, очевидно, приходить к таким выводам гораздо труднее Вот кому мы обязаны созданием этих песен, самой основы нашей души, вот кому мы обязаны сооружением этих лирических каналов, по которым изливаются все страдания и все ритуальные порывы нашего народа».
Аутсайдер по зову души.
Между ними нет никакой разницы! Там никто не зовет их ворами и не тычет пальцами! Во Франции все их любят, потому что на этой земле никто так хорошо не работает! В интервью журналистам «Евроньюс» он прямо заявит о своей позиции: «Оставьте этот народ в покое. Они никогда не брались за оружие, не начинали ни одной войны, не занимались терроризмом, прекратите навешивать на них ярлыки и дайте им жить, как им самим хочется».
С общественной свалки, нам выделили там место для поселения. Написать комментарий Нашли ошибку? В центре внимания Фильмография. В центре внимания. Зимняя песня Winter Song, К сожалению, постер отсутствует. Лулу Lulu, Князья Les princes, Возмущенные Indignados, Сам по себе Korkoro,
