Месяц под косой блестит, «Царевна, месяц под косой блестит, А…» — создано в Шедевруме
Перед ним монастырь латынский, На стенах латынские монахи Поют латынскую обедню. Так и тянет, и уносит Где - то есть Ель в лесу, под елью белка; Диво, право, не безделка — Белка песенки поёт Да орешки всё грызёт, А орешки не простые, Всё скорлупки золотые, Ядра — чистый изумруд.
Но вернемся к сказкам, теперь к Пушкинским. В черновой рукописи "Сказки о рыбаке и рыбке" А. Пушкина имеется следующий эпизод, не включенный Пушкиным в окончательный текст: Проходит другая неделя, Вздурилась опять старуха, Отыскать мужика приказала - Приводят старика к царице, Говорит старику старуха: "Не хочу я быть вольной царицей, Я хочу быть римскою папой!
Пошел он к синему морю Видит: бурно черное море, Так и ходят сердитые волны, Так и воют воем зловещим. Стал он кликать золотую рыбку. Добро будет она римскою папой Воротился старик к старухе.
Перед ним монастырь латынский, На стенах латынские монахи Поют латынскую обедню. Перед ним вавилонская башня На самой на верхней ее макушке Сидит его старая старуха. На старухе сарачинская шапка, На шапке венец латынский, На венце тонкая спица, На спице Страфилус птица. Поклонился старик старухе, Закричал он голосом громким: "Здравствуй, ты, старая баба, Я чай, твоя душенька довольна? Не хочу я быть римскою папой, А хочу быть владычицей морскою, Чтобы жить мне в Окияне-море, Чтоб служила мне рыбка золотая, И была бы у меня на посылках" В рукописи есть помета: "18 песнь сербская".
Эта помета означает,что Пушкин собирался включить ее в состав "Песен западных славян".
С этим циклом сближает сказку и стихотворный размер. Сюжет сказки взят.. Пушкин, по видимому приписал ее происхождение древним жителям Померании славянам "поморянам".
Пушкин, свободно переделывая сказку, заменял западноевропейский колорит народным русским. Вероятно поэтому он исключил из окончательной редакции эпизод о старухе, ставшей "Римской папой".
Эпизод этот находится в немецкой сказке, но он слишком противоречит русскому колориту, приданному сказке в ее пушкинском переложении. Том 4, стр. Пушкин Полное собрание сочинений в десяти томах. Издание третье.
С большим интересом прочитал ваши размышления о русском народном фольклоре и сказках в первую очередь. Каждой культуре присущ свой колорит, свои акценты, своё мировоззрение. Это отражено и в сказках разных народов, разных их авторов.
И очень важно, как подмечено Вами, не противопоставлять друг другу эти различия, национальные особенности Интересны и нередко оригинальны ваши трактовки сюжетной основы сказок. Пусть они для кого-то спорны, не всегда вписываются в каноны отечественного литературоведения, русской фольклористики, тем ценнее их авторство.
В кухне злится повариха, Плачет у станка ткачиха, И завидуют оне Государевой жене. А царица молодая, Дела вдаль не отлагая, С первой ночи понесла. В те поры война была, Царь Салтан, с женой простяся; На добра коня садяся, Ей наказывал себя Поберечь, его любя. Между тем как он далёко Бьётся долго и жестоко, Наступает срок родин; Сына бог им дал в аршин, И царица над ребёнком, Как орлица над орлёнком; Шлёт с письмом она гонца, Чтоб обрадовать отца.
А ткачиха с поварихой, С сватьей бабой Бабарихой Извести её хотят, Перенять гонца велят; Сами шлют гонца другого Вот с чем от слова до слову: "Родила царица в ночь Не то сына, не то дочь; Не мышонка, не лягушку. А неведому зверюшку". Как услышал царь - отец, Что донёс ему гонец, В гневе начал он чудесить И гонца хотел повесить; Но, смягчившись на сей раз, Дал гонцу такой приказ: "Ждать царёва возвращенья Для законного решенья".
Едет с грамотой гонец И приехал наконец. А ткачиха с поварихой, С сватьей бабой Бабарихой Обобрать его велят; Допьяна гонца поят И в суму его пустую Суют грамоту другую — И привёз гонец хмельной В тот же день приказ такой: "Царь велит своим боярам, Времени не тратя даром, И царицу и приплод Тайно бросить в бездну вод". Делать нечего: бояре, Потужив о государе И царице молодой, В спальню к ней пришли толпой. Объявили царску волю — Ей и сыну злую долю, Прочитали вслух указ, И царицу в тот же час В бочку с сыном посадили, Засмолили, покатили И пустили в окиян — Так велел - де царь Салтан.
В синем небе звёзды блещут; В синем море волны хлещут; Туча по небу идёт, Бочка по морю плывёт. Словно горькая вдовица, Плачет, бьётся в ней царица И растёт ребёнок там Не по дням, а по часам. День прошёл, царица вопит А дитя волну торопит: "Ты, волна моя, волна!
Ты гульлива и вольна; Плещешь ты, куда захочешь, Ты морские камни точишь, Топишь берег ты земли, Подымаешь корабли — Не губи ты нашу душу: Выплесни ты нас на сушу! Мать с младенцем спасена; Землю чувствует она.
.jpg)
Но из, бочки кто их вынет? Бог неужто их покинет? Сын на ножки поднялся, В дно головкой уперся, Поднатужился немножко: "Как бы здесь на двор окошко Нам проделать? Мать и сын теперь на воле; Видят холм в широком поле, Море синее кругом, Дуб зелёный над холмом. Сын подумал: добрый ужин Был бы нам, однако, нужен. Ломит он у дуба сук И в тугой сгибает лук, Со креста снурок шелковый Натянул на лук дубовый, Тонку тросточку сломил, Стрелкой лёгкой завострил И пошёл на край долины У моря искать дичины.
К морю лишь подходит он, Вот и слышит будто стон Видно, на море не тихо; Смотрит — видит дело лихо: Бьётся лебедь средь зыбей. Коршун носится над ней; Та бедняжка так и плещет, Воду вкруг мутит и хлещет Тот уж когти распустил, Клёв кровавый навострил Но как раз стрела запела, В шею коршуна задела — Коршун в море кровь пролил, Лук царевич опустил; Смотрит: коршун в море тонет И не птичьим криком стонет, Лебедь около плывёт, Злого коршуна клюёт, Гибель близкую торопит.
Бьёт крылом и в море топит — И царевичу потом Молвит русским языком: "Ты, царевич, мой спаситель, Мой могучий избавитель, Не тужи, что за меня Есть не будешь ты три дня, Что стрела пропала в море: Это горе — всё не горе.
Отплачу тебе добром, Сослужу тебе потом: Ты не лебедь ведь избавил, Девицу в живых оставил, Ты не коршуна убил, Чародея подстрелил. Ввек тебя я не забуду: Ты найдёшь меня повсюду, А теперь ты воротись, Не горюй и спать ложись". Улетела лебедь - птица, А царевич и царица, Целый день проведши так, Лечь решились натощак. Вот открыл царевич очи; Отрясая грёзы ночи И дивясь, перед собой Видит город он большой, Стены с частыми зубцами, И за белыми стенами Блещут маковки церквей И святых монастырей.
Он скорей царицу будит; Та как ахнет!.. Мать и сын идут ко граду.
Лишь ступили за ограду, Оглушительный трезвон Поднялся со всех сторон: К ним народ навстречу валит, Хор церковный бога хвалит; В колымагах золотых Пышный двор встречает их; Все их громко величают И царевича венчают Княжей шапкой, и главой Возглашают над собой; И среди своей столицы, С разрешения царицы, В тот же день стал княжить он И нарёкся: князь Гвидон.
Ветер на море гуляет И кораблик подгоняет; Он бежит себе в волнах На раздутых парусах. Корабельщики дивятся, На кораблике толпятся, На знакомом острову Чудо видят наяву: Город новый златоглавый, Пристань с крепкою заставой. Пушки с пристани палят, Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости; Князь Гвидон зовёт их в гости, Их он кормит и поит И ответ держать велит: "Чем вы, гости, торг ведёте И куда теперь плывёте? Гости в путь, а князь Гвидон С берега душой печальной Провожает бег их дальный; Глядь — поверх текучих вод Лебедь белая плывёт. Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему? Князь печально отвечает: "Грусть - тоска меня съедает, Одолела молодца: Видеть я б хотел отца". Лебедь князю: "Вот в чём горе! Ну, послушай: хочешь в море Полететь за кораблём?
Будь же, князь, ты комаром". И крылами замахала, Воду с шумом расплескала И обрызгала его С головы до ног — всего.
Тут он в точку уменьшился, Комаром оборотился, Полетел и запищал, Судно на море догнал, Потихоньку опустился На корабль — и в щель забился. Вот на берег вышли гости; Царь Салтан зовёт их в гости, И за ними во дворец Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате, Царь Салтан сидит в палате На престоле и в венце, С грустной думой на лице; А ткачиха с поварихой, С сватьей бабой Бабарихой Около царя сидят И в глаза ему глядят. Царь Салтан гостей сажает За свой стол и вопрошает: "Ой вы, гости - господа, Долго ль ездили? Ладно ль за морем иль худо? И какое в свете чудо? В свете ж вот какое чудо: В море остров был крутой, Не привальный, не жилой; Он лежал пустой равниной; Рос на нём дубок единый; А теперь стоит на нём Новый город со дворцом, С златоглавыми церквами, С теремами и садами, А сидит в нём князь Гвидон; Он прислал тебе поклон".
А ткачиха с поварихой, С сватьей бабой Бабарихой Не хотят его пустить Чудный остров навестить. Знайте, вот что не безделка: Ель в лесу, под елью белка, Белка песенки поёт И орешки всё грызёт, А орешки не простые, Всё скорлупки золотые, Ядра — чистый изумруд; Вот что чудом - то зовут".
Чуду царь Салтан дивится, А комар - то злится, злится — И впился комар как раз Тётке прямо в правый глаз. Повариха побледнела, Обмерла и окривела.
Слуги, сватья и сестра С криком ловят комара. На детском уровне можно придумать любое объяснение, мне кажется. Взрослые же для себя поумнее пишут. Вот цитата из статьи : Лебедь, приняв женский облик, несет на себе божественные знаки - "месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит", благодаря которым мы безошибочно узнаем в ней "Лунную богиню", являвшуюся под именами Артемиды, Ифигении, таврской Девы, царевны-Лебеди… С Лунной богиней мы встречаемся еще раз в другой замечательной русской сказке: это Царь-девица из "Конька-горбунка".
Здесь выстроен целый космос, - земля, море, небо - где царит Лунная богиня. А Вы уж сами для себя решайте, на какой теории остановиться. Просто она так стояла на фоне этого месяца,что он как раз будто под её косой был Gros mur. А вообще-то дядя Пушкин мог и так, без глубокого смысла, для красного словца написать. Я не так давно купила книжку его фривольных произведений Там в некоторых произведениях такая ахинея!
Он, видно, иногда с похмелья писал, хоть и был наше все
