Главные герои илиады и их характеристика, Герои поэмы Гомера «Одиссея»

В самой длинной элегии он размышляет над иерархией ценностей в жизни человека, и превыше всего он ставит воинскую доблесть. Мне кажется, что эти прекрасные слова о духовной наполненности […] Не оправившись полностью от утраты, Ахилл объезжает на следующий день погребальный холм Патрокла, а делает это на колеснице, к которой привязано тело Гектора. Он остается у стен Трои, добывая себе бессмертную славу.

Агамемнон был полон уверенности, что сумеет обойтись без помощи Ахилла. Но его постигает горькое разочарование, и он кается в своей ошибке, тщетно умоляя через послов о примирении. Однако и сам Ахилл, предавшись необузданному гневу, высказывает полную непримиримость, но, потеряв вследствие этого лучшего друга, уже сам соглашается на примирение и принимает подарки от Агамемнона, проклиная свой гнев. История древнегреческой литературы.

Все произведения такого рода имеют форму больших поэм и повествуют о каких-нибудь событиях далекого прошлого, причем рассказ ведется от лица самого поэта. Получаются, таким образом, две линии: воспоминания о прошлом, приукрашенные фантазией, и отражение современной поэту действительности.

Сюжет поэмы имеет возвышенный характер, и действующие лица отличаются величием и силой. Поскольку рассказ относится к далекому прошлому, поэт старается придать и людям и всей окружающей обстановке характер простоты и наивности, соответствующей столь отдаленным временам.

В соответствии с этим героический эпос в изобилии пользуется мифическим элементом, который является не столько предметом веры, сколько результатом поэтической традиции, имеющей чисто условное значение. Это выражается и в том, что действие представляется происходящим в двух планах - человеческом и божественном. Таким образом, события происходят как будто по воле и даже при непосредственном участии богов. В своем повествовании поэт сохраняет величавое спокойствие.

Вообще изложение его отличается объективностью, он нигде не раскрывает своего лица и не говорит о самом себе. Поэт рассказывает о далеком прошлом и к этому прошлому относится с глубоким сочувствием и любовью.

Он изображает его как доброе старое время и не жалеет красок, чтобы показать его в особенно привлекательном виде.

Вследствие этого в его рассказе получается нарочитая гиперболичность то есть все сознательно преувеличено - В. Все в обиходе героев блещет золотом и красотой. Даже оружие нередко оказывается золотым. Поэт сознательно архаизирует свой рассказ, окрашивая его чертами глубокой старины. Наибольшее внимание поэт сосредоточивает на изображении своих героев.

Краткое содержание - Илиада

Они изображаются не как обыкновенные люди, а как богатыри, наделенные исключительной силой. И поэт старается подчеркнуть, что люди его времени никак не могут равняться с ними. Своих героев поэт сближает с богами, называет их "божественными", "богоравными", "питомцами богов" и т. Этим он хочет подчеркнуть, что его рассказ относится к тем временам, когда боги еще принимали близкое участие в жизни людей и мало чем отличались от них. Относясь с любовью к своему рассказу, поэт сам как бы любуется им.

Каждая мелочь тут ему дорога. Он часто прибегает к подобным описаниям, не смущаясь тем, что они задерживают развитие действия. Вследствие этого получается нарочитая задержка - ретардация, типичная для героического эпоса, и рассказ ищет своеобразного, чисто эпического простора. В этом заключается одно из существенных отличий героического эпоса от поэтических приемов нового времени.

Нянюшка Эвриклея по приказанию Пенелопы начинает мыть ноги нищему, в котором никто не мог узнать вернувшегося в свой дом Одиссея; вдруг она видит на ноге знакомый шрам и по нему узнает героя. Современный читатель рассчитывает сейчас же узнать дальнейшее - что она сделает после своего открытия? Но эпический поэт не торопится и подробно рассказывает о том, как получил этот шрам Одиссей. Рассказ этот занимает 75 стихов.

Описание щита Ахилла в "Илиаде" занимает стихов. Случайное обстоятельство, как Гектор заходит в город и хочет повидаться с супругой, превращается в высокохудожественную сцену, которой посвящено стихов. Так у эпического поэта маленькая подробность иногда разрастается в более или менее самостоятельное целое.

Это - типичные образцы эпического замедления. Предназначая свое произведение для слушателей, а не для читателей, эпический поэт старается дать им возможность легко схватить содержание и потому по нескольку раз повторяет одно и то же или описывает однородные явления в одних и тех же выражениях.

Получаются типичные для героического эпоса повторения. Такие повторения, в изобилии встречающиеся в эпосе, чужды литературе позднейших периодов и появляются в ней только в виде подражания эпическому стилю. Среди таких повторений особое место занимают некоторые постоянные формулы, которыми обозначаются явления природы и повторяющиеся действия, например, снаряжение колесницы, езда на ней, вооружение героев, описание пира и т.

Кроме того, в поэмах есть много отдельных трафаретных стихов и выражений. Например, о начале дня: Лишь розоперстая Эос, рожденная рано, явилась Эос в одежде шафранной над всею землей простиралась. Подобными же формулами вводится начало и конец речи: И, поднимаясь меж ними, сказал Ахиллес быстроногий.

И, отвечая ему, говорил Одиссей хитроумный. Многие из этих формул обладают достаточной гибкостью, так что позволяют по мере надобности заменять одни имена другими и вместо "Ахиллес быстроногий" может быть поставлен "Одиссей хитроумный" или "Агамемнон владыка". Особенный интерес представляют украшающие эпитеты, то есть твердо закрепившиеся за некоторыми героями, богами или предметами определения, которые дают слушателям сразу представление о характерных свойствах предмета или лица.

Гомер: начало европейской литературы - Как читать, понимать и любить Илиаду и Одиссею?

Так, Ахилл постоянно называется "быстроногим", Агамемнон - "владыкой мужей, пастырем народов", Одиссей - "хитроумным", "многострадальным", "разрушителем городов" и т. Подсчитано, что Ахиллу присвоено 46 эпитетов, Одиссею - Гектор характеризуется как "славный", "великий", "шлемоблещущий", "мужеубийца". Женщинам присваиваются общие эпитеты: "динноодеждная", "высокоподпоясанная", "белорукая", "прекраснокудрая" и т. Точно так же и боги наделяются своими эпитетами, которые восходят к культовым их прозвищам: Зевс - "громовержец", "тучесобиратель", "широкогремящий".

Посейдон - "земледержец", "земли колебатель"; Аполлон - "лучезарный", "сребролукий"; Гера - "владычица", "волоокая"; Афина - "Паллада", "несокрушимая", "совоокая" и т. Эпитеты прилагаются и к животным, и к неодушевленным предметам. Так, быки называются "криворогими", "широколобыми", "волочащими ноги"; в противоположность этому кони имеют эпитеты "поднимающих ноги" и "быстрых".

Корабли называются "черными" смолеными , "краснобокими". Таким же образом описывается и вся природа: земля - "беспредельная", "кормилица многих", "обширная". Особенно замечательно изображение моря. У греков, как у приморского народа, было много слов, обозначающих море и еще более эпитетов, характеризующих его в самые различные моменты: "божественное", "многошумное", "рыбообильное", "бесплодное", "седое", "виноподобное" черное , "багряное", "туманное" и т.

Эти эпитеты воспроизводят разные световые оттенки, которые могла запечатлеть наблюдательность народа, постоянно видевшего море в разных условиях. Стремясь к наглядности изображения, поэт старается каждое описание как бы перевести на особенно близкий и понятный слушателям язык, приводя параллели из окружающей жизни в виде сравнения.

Эти сравнения иногда раскрывают целые картины. Особенно богата ими "Илиада". Так, упорный бой двух воинств у ограды греческого лагеря картинно изображается как столкновение соседей, спорящих из-за межи на общинном поле.

Грохот от ударов копий и мечей сравнивается со стуком секир у дровосеков. Бой за обладание трупом убитого уподобляется спору двух львов из-за убитой лани. Сверкание оружия сранивается с блеском отдаленного костра; движение воинов, устанавливающихся по местам, - с остановкой на отдых стаи перелетных птиц; численность войск сравнивается с роями мух; действия предводителей, расставляющих отряды, - с хлопотливостью пастухов, отделяющих своих животных от чужих; наконец, царь Агамемнон уподобляется по виду богам - Зевсу и Посейдону, а когда он выступает впереди войска, - могучему быку, идущему впереди стада.

Во всех этих сравнениях, обнаруживающих тонкую наблюдательность поэта, оживает перед нами окружающая его реальность. По способу соединения отдельных частей техника эпического повествования отличается своеобразной особенностью - хронологической несовместимостью одновременных событий то есть последовательным изображением одновременно происходящих действий - В.

Когда поэту приходится описывать события, происходившие одновременно в разных местах, его мысль затрудняется представить их как одновременные. Автор старается как-нибудь обойти эту кажущуюся неправдоподобность. В первой песни "Одиссеи" описывается собрание богов, где принимается решение вернуть Одиссея на родину. Для исполнения этого Гермес должен отправиться к нимфе Калипсо и передать распоряжение отпустить Одиссея, которого она удерживает у себя, а Афина идет в дом Одиссея, чтобы передать Телемаху мысль отправиться на розыски отца.

После этого идет рассказ о действиях Телемаха. Только в пятой песни поэт обращается к Гермесу. Но этот момент оказался настолько удаленным от исходного положения, что поэту приходится повторять с некоторыми изменениями сцену собрания богов. Эта особенность изложения событий у Гомера напоминает прием, который наблюдается в ранней греческой живописи, известной нам по вазам, и постоянно остается в живописи Древнего Египта.

Гомер отлично знает, какова ценность железа для изготовления различных хозяйственных инструментов «Илиада», ХХIII, слл. Гомер, очевидно, сам видел, как действуют в бою стальным мечом: бронзовым мечом невозможно так отрубить руку, как это наглядно изображено в «Илиаде» V, 79 — Пандар стреляет стрелами с железными наконечниками «Илиада», VII, , и тем не менее на всем протяжении «Илиады» герои сражаются бронзовым оружием: такова сила тенденции к архаизирующей идеализации.

Рыба всегда была одним из основных продуктов питания в Греции. Однако герои Гомера едят мясо и хлеб, но не рыбу, и в «Илиаде» лишь мимоходом упоминается ужение рыбы ХVI, ; ср.

Приметы современной Гомеру жизни проявляются больше всего в рассыпанных в тексте поэм развернутых сравнениях, которые поражают разнообразием и точностью деталей, неожиданностью ассоциаций.

Упорная битва, не дающая перевеса ни той ни другой стороне, сравнивается с весами «честной рукодельницы», точно отвешивающей шерсть, которую она прядет, чтобы хоть как-то прокормить себя и детей «Илиада», ХII, — Воины, сражающиеся за тело Сарпедона, сравниваются с мухами, роящимися вокруг подойников с молоком «Илиада», ХVI, — То со львом, то с ослом сравнивается Аякс, сын Теламона: Стал он смущенный и, щит свой назад семикожный забросив, Вспять отступал, меж толпою враждебных, как зверь, озираясь, Вкруг обращаяся, тихо колено коленом сменяя.

Словно как гордого льва от загона волов тяжконогих Гонят сердитые псы и отважные мужи селяне; Зверю они не дающие тука от стад их похитить, Целую ночь стерегут их, а он, насладиться им жадный, Мечется прямо, но тщетно ярится: из рук дерзновенных С шумом летят, устремленному в сретенье, частые копья, Главни горящие; их устрашается он и свирепый, И со светом Зари удаляется, сердцем печальный, — Так Теламонид, печальный душой, негодующий сильно, Вспять отошел: о судах он ахеян тревожился страхом.

Словно осел, забредший на ниву, детей побеждает, Медленный; много их палок на ребрах его сокрушилось; Щиплет он, ходя, высокую пашню, а резвые дети Палками вкруг его бьют, — но ничтожна их детская сила; Только тогда, как насытится пашней, с трудом выгоняют, — Так Теламонова сына, великого мужа Аякса, Множество гордых троян и союзников их дальноземных, Копьями в щит поражая, с побоища пламенно гнали.

Несмотря на то что боги все время появляются в «Илиаде» и помогают направить действие в нужную поэту сторону, по сути дела интересы и поэта, и его героев сосредоточены на посюстороннем человеческом мире. От богов, как они изображены в «Илиаде», очевидно в духе эпической традиции, человеку не приходится ждать справедливости или утешения в жизненных горестях; они поглощены своими интересами и предстают перед нами существами с нравственным уровнем, соответствующим отнюдь не лучшим представителям человеческого рода.

Один единственный раз говорится в «Илиаде» о том, что Зевс карает людей за несправедливость, и при этом за неправосудие власть имущих он обрушивает губительный ливень на весь город «Илиада», ХV, — Так, Зевс угрожает Гере, ненавидящей троянцев, тем, что разрушит город людей, любезных ей, и Гера предлагает ему, если он того захочет, разрушить три самых любезных ей города — Аргос, Спарту и Микены с их ни в чем не повинными жителями «Илиада», IV, 30 — Эпические герои, имеющие свои человеческие недостатки, выглядят в нравственном отношении явно выше богов.

Однако современные Гомеру представления о божестве как блюстителе нравственного порядка, которые в развернутом виде предстанут перед нами в поэмах Гесиода, прокладывают себе дорогу и в «Илиаду», причем по большей части в прямой речи действующих лиц. Любопытно, что боги чаще фигурируют в таких высказываниях безымянно или под обобщенным именем Зевса. Еще большие уступки складывающимся представлениям о божестве — поборнике справедливости делаются в «Одиссее». Гомер даже вкладывает в уста Зевсу в самом начале поэмы полемику с людьми, которые обвиняют богов в своих несчастьях I, 32 — Боги Гомера бессмертны, вечно юны, лишены серьезных забот, и все предметы обихода у них золотые.

И в «Илиаде», и в «Одиссее» поэт развлекает свою аудиторию рассказами о богах, и нередко боги выступают в ролях, каких постыдился бы любой смертный. Так, в «Одиссее» рассказывается о том, как бог Гефест хитро поймал на месте преступления с прелюбодеем богом Аресом свою жену Афродиту VIII, — В «Илиаде» Гера бьет по щекам свою падчерицу Артемиду ее собственным луком ХХI, — 49б , Афродита плачет, жалуясь на раны, которые нанес ей смертный Диомед V, — , а ее мать Диона утешает ее рассказом о том, что смертные гиганты От и Эфиальт засадили как-то в медную бочку самого бога войны Ареса, так что он едва не погиб там V, — С полной серьезностью говорит всегда Гомер о наполовину персонифицированной судьбе — Мойре.

Над ней не властны сами боги, и в ее руках находятся в конечном счете жизнь и смерть человека, победа и поражение в сражении. Мойра неумолима, к ней бессмысленно обращаться с молитвами и совершать жертвоприношения. Как это и естественно при таких религиозных воззрениях, мрачны и представления о загробной жизни, отражающиеся в гомеровских поэмах, они не оставляют человеку надежды на лучшее будущее после смерти.

Души умерших, подобные теням, обитают в преисподней, в царстве Аида. Они лишены сознания и сравниваются поэтом с летучими мышами. Только испив крови жертвенного животного, обретают они на время сознание и память. Сам Ахилл, которого Одиссей встречает во время своего путешествия в царство мертвых, заявляет ему, что он лучше хотел бы быть на земле поденщиком у бедняка, чем царствовать над тенями в подземном мире «Одиссея», ХII, — Души умерших отделены от мира живых неодолимой преградой: они не могут ни помочь оставшимся на земле своим близким, ни причинить зло своим врагам.

Но даже этот жалкий удел бессмысленного существования в преисподней недоступен для душ, тело которых не было погребено надлежащим образом. Душа Патрокла просит о погребении Ахилла «Илиада», ХХIII, 65 — 92 , душа спутника Одиссея Эльпенора обращается с аналогичной просьбой к Одиссею «Одиссея», ХI, 51 — 80 , ибо в противном случае их ждет еще более тяжкая участь — скитаться, не находя себе даже того горестного успокоения, которое ждет их в царстве мертвых.

Надо сказать, что как в вопросе о вмешательстве богов в земную жизнь людей, так и в том, что касается загробной жизни, в «Одиссее» заметнее отразились новые тенденции в верованиях греков VIII в.

Отражением этих тенденций являются и стихи ХI, — , где говорится, что совершившие при жизни преступления против богов Титий и Сизиф несут наказание в преисподней, и стихи ХI, — , согласно которым Минос — царь Крыта, «славный сын Зевса» — и на том свете творит суд над тенями.

Эти и другие несомненные различия между «Илиадой» и «Одиссеей» лучше всего можно объяснить, на наш взгляд, исходя из высказывавшегося уже в древности предположения, что Гомер создал «Илиаду» более молодым, а «Одиссею» — ближе к старости см. Опыт показывает, что мудрость такого рода и в наше время приходит к людям лишь к концу их жизненного пути. Успех гомеровских поэм сразу после их создания был колоссален. Уже через несколько десятков лет после появления «Илиады» грек, имени которого мы никогда не узнаем, очевидно сам аэд, нацарапал на своем дешевом глиняном сосуде несколько стихотворных строк, сопоставляющих в шутливой форме этот сосуд с кубком царя Нестора, о котором рассказывается в «Илиаде» ср.

Илиаде» ср. А кто из этого кубка выпьет, того тотчас же Охватит страсть прекрасноувенчанной Афродиты. Надпись эта едва ли имела бы смысл, если бы друзья владельца сосуда не были уже хорошо знакомы с появившейся при жизни их поколения поэмой, хотя автор ее жил за километров: черепок найден на другом конце греческого мира, в только что основанной греческой колонии на острове Исхии в Тирренском море, недалеко от нынешнего Неаполя.

Трудно представить себе более красноречивое свидетельство молниеносного проникновения гомеровских поэм всюду, где только звучала эллинская речь. Мы даже не можем быть уверены в том, что эти более древние поэмы были записаны: во всяком случае, их не было в руках александрийских ученых и библиотекарей, тщательно собиравших древнюю поэзию.

Греческие дети учились читать по «Илиаде». В Греции всегда были люди, знавшие обе поэмы Гомера наизусть. Греческий ритор конца I в. Когда греки в VII в. Вскоре после «Илиады» и «Одиссеи» были созданы поэмы так называемого троянского кикла, последовательно повествовавшие о троянской войне — от свадьбы отца Ахилла Пелея и морской богини Фетиды, ссоры богинь из-за яблока, предназначенного «наипрекраснейшей», и суда Париса, сделавшего его супругом Елены, до взятия Трои и возвращения ахейских героев: «Киприи», «Малая Илиада», «Эфиопида» по имени союзника троянцев царя эфиопов Мемнона , «Взятие Илиона» и «Возвращения».

Поэмы эти опирались и на догомеровскую эпическую традицию, и на поэмы самого Гомера, но соперничать с Гомером их авторы не пытались и события, описанные в его поэмах, не излагали. Поэмы эти уступали гомеровским даже по объему и, насколько мы можем судить по незначительным сохранившимся отрывкам, были намного ниже «Илиады» и «Одиссеи» по художественному уровню. Тем не менее греки долгое время приписывали их Гомеру, очевидно, следуя практике приписывавших их для большей авторитетности Гомеру рапсодов, которые исполняли их наряду с подлинными гомеровскими.

Рапсоды не только приписали Гомеру киклические поэмы, они позволяли себе делать вставки и в текст гомеровских поэм, вставки чаще всего тривиальные, но иногда тенденциозные. Античная традиция сохранила нам имя одного из таких рапсодов, особенно беззастенчиво вставлявшего в гомеровские поэмы собственные стихи: его звали Кинеф, был он родом с о.

Хиоса и жил около г. Тем не менее сохранялись и тексты, претерпевшие очень мало искажений. Такие тексты, очевидно, имелись в VI в. Мог восходить к такому тексту гомеридов и был довольно исправен текст поэм Гомера, исполнявшийся начиная с VI в.

Как показывают орфографические особенности папирусов и средневековых рукописей, донесших до нас текст гомеровских поэм, этот текст восходит к папирусам VI — V вв. Вся древнегреческая лирическая поэзия, первые образцы которой, записанные и дошедшие до нас, относятся к первой половине VII в. Спартанский поэт Тиртей вдохновлялся Гомером в своих воинственных призывах и маршевых песнях.

Даже Архилох, демонстративно отвергавший закрепленные в гомеровских поэмах традиционные ценности и традиционные формы поведения, полемизировал с Гомером, перифразируя гомеровские выражения. Эпизоды из «Илиады» и «Одиссеи» делаются источником сюжетов для греческих художников.

Так, роспись протоаттического сосуда начала VII в. Исключительное положение гомеровских поэм в греческой культуре сохраняется и в V — IV вв. Эсхил, считавший весь эпический кикл — троянский и фиванский — творением Гомера, именовал свои трагедии «крохами от великих пиров Гомера».

Призывая греков к совместному походу на персов под руководством Филиппа Македонского, афинский публицист Исократ ссылается на прецедент общеахейской экспедиции под Трою, описанный в «Илиаде».

Платон, восхищавшийся гением Гомера, в то же время был возмущен легкомыслием, с которым Гомер изображал богов, и так опасался влияния Гомера на молодые умы, что планировал запретить поэмы Гомера в идеальном государстве, о создании которого он мечтал Платон. II, а — в.

4. Характеристика главных героев «Одиссеи».

Гомеру приписывали разнообразнейшие познания во всех сторонах жизни — от военного искусства до земледелия и искали в его произведениях советы на любой случай, хотя ученый-энциклопедист эллинистической эпохи Эратосфен и пытался напоминать, что главной целью Гомера было не поучение, а развлечение.

Начиная с Аристофана «Лягушки», Гомер постоянно именуется «божественным». В Смирне существовал храм Гомера, и одна из медных монет, чеканившихся городом, называлась гомерик Страбон, ХIV, 1, 37, с.

15 неизвестных фактов о Древней Персии

Там рассказывали, что Гомер родился от некоего божества, танцевавшего с музами, в то время как по другой версии отцом Гомера был бог реки Мелет.

Аргивяне приглашали Гомера наряду с Аполлоном на каждое государственное жертвоприношение. Египетский царь Птолемей Филопатор соорудил для Гомера храм, где его статуя была окружена изображениями семи городов, споривших за честь быть его родиной Элиан. ХIII, Апофеоз Гомера, т. Другой мраморный рельеф II в. Когда в покорившем Грецию Риме под сильным влиянием греческой культуры стала складываться своя литература, римский поэт Вергилий попытался подвести под римскую культуру такой же уникальный фундамент, каким для греческой были поэмы Гомера, но «Энеида» Вергилия несет на себе неизгладимый отпечаток эпохи, в которую она была создана, и совсем не похожа по своему духу на «Илиаду» и «Одиссею», которые Вергилий взял в качестве образца.

Тем не менее именно Вергилий оказался тем промежуточным звеном, через которое эпоха Возрождения, не нашедшая прямого путы к Гомеру, восприняла родившуюся в Греции VIII в. Возникшие под влиянием этой традиции поэмы — «Освобожденный Иерусалим» Торквато Тассо, «Лузиада» Камоэнса, «Потерянный рай» Мильтона — принадлежат к вершинам мировой литературы.

Но уже древние греки, восхищавшиеся Гомером и подражавшие ему, начали его изучать и комментировать. Уже во второй половине VI в. II, — Среди нескончаемой вереницы греков, которые занимались в дальнейшем интерпретацией поэм Гомера, выделяются имена философов Демокрита и Аристотеля. Александрийские филологи эллинистической эпохи — Зенодот из Эфеса, Аристофан из Византия и в особенности Аристарх с Самоса — собирали методически рукописи поэм Гомера со всех концов эллинского мира и пытались восстановить в первозданном виде гомеровский текст.

И если в интерпретации гомеровских поэм Аристарх был во многом наивен, представляя себе, в частности, гомеровское общество по образу и подобию царского двора эллинистической монархии, сам текст обеих поэм, судя по всему, лишь в редких случаях отклоняется от аутентичного гомеровского текста VIII в. Лучшие из этих рукописей были снабжены комментариями на полях, так называемыми схолиями, основанными на трудах эллинистических филологов.

Эти схолии, дошедшие до нас в византийских рукописях гомеровских поэм, и сейчас во многом помогают исследователям точнее понять поэмы. В г. За этим изданием последовали многие другие. Хотя уже в древности некие мало известные нам Ксенон и Гелланик так называемые хоридзонты, т.

Лишь в г. Английский филолог Ричард Бентли в г. Писистрата в упорядочении текста гомеровских поэм, утверждал, что Гомер создавал небольшие разрозненные песни, сведенные в эпические поэмы лишь много позднее. Однако впервые подробно развил скептический взгляд на Гомера и его творчество лишь немецкий филолог Фридрих Август Вольф в своем вышедшем в г. Дает свободу в речах, но велит смириться и повиноваться. Мы говорили, что, если поступок героя объясняется велением божества, то это значит, что данный поступок совершен человеком в результате его собственного внутреннего решения.

Как это прозвучало в ответе Ахилла? Оба героя объясняют свое поведение вмешательством богов, но Агамемнон — для того, чтобы оправдать себя и обвинить богов, а Ахиллес — чтобы назвать вину человека и привлечь на виновного кару. Ахиллес дает волю своей злобе в словах. Ему разрешено ругаться красиво. Его слова Агамемнону — это целая речь. Из каких частей состоит эта речь? Из поношения Агамемнона, из описания скипетра как знака невозвратной клятвы, и из клятвы уклоняться от битвы, пока все ахейцы не пожелают его возвращения.

Он уже не слышал никаких разумных доводов. Просил Агамемнона не лишать Ахилла награды, а Ахиллеса воздержаться «горделиво с царем препираться» , сердце смирить, гнев отложить. Из трех частей. В эпосе историческая правда незаметными нитями связана с мифом. В мифе один герой олицетворяет преисподнюю, другой — небо. В ритуале же это некое прение, препирательство жизни и смерти в форме перебрасывания камнями или словами, вопросами и ответами.

Словесный поединок дает возникновение диалогу, будущей загадке. Истоки красноречия древности прослеживаются, начиная с героического эпоса. Для античного мира — это поэмы Гомера. Гомер для греков — первый учитель красноречия. У Гомера мы находим и изображение разных ораторов, и искусное членение речей, и их глубоко жизненное значение. Попробуйте охарактеризовать их. Агрессивный — устремленный к борьбе, победе, самоутверждению, и гармонизирующий — направленный на примирение, на торжество истины.

Одиссей предложил всем женихам поклясться в том, что они дружно выступят на помощь избранному жениху. Нашел Ахиллеса с помощью рога. Если же он не отдаст, возвратитеся — сам я исторгну:. Ахилл опирается не на внутренний выбор. Он остается у стен Трои, добывая себе бессмертную славу.

И как только Агамемнон, отняв Брисеиду, отнимает у Ахилла эту славу, он принимает решение об отказе от участия в войне.

Брисеиду уводят от Ахилла. Фреска из дома Трагического поэта в Помпеях. Это миф о солнце и его борьбе с преисподней. Эпос всех народов использовал эту метафору солнечного божества, еще свирепого, неукрощенного, пылающего местью. Но в эпосе от мифа остался лишь мотив гнева и обиды.

Дальнейшее низведение мифического героя до обыкновенного человека является ступенькой перехода от мифа к сказке. Чем обернулся его гнев? Что он рожден кратковечным — смертным, что его лишили славы, что Зевс не сподобил его этой чести.

Ему суждены великие подвиги. Однако уже при рождении ему было предопределено судьбой рано умереть, если только он станет на путь героизма.

Сам же сей царь многовластный, надменный Атрид, да познает,. Но гнев Ахиллеса преступен, потому что кара за него распространилась на других и непричастных и стала для своего же войска всеобщим бедствием. Она поддержала сына во всем: «Гнев на ахеян питай и от битв удержись совершенно». Он умилостивлял Аполлона жертвами, чтобы прекратилась язва, чтобы перестали напрасно гибнуть герои. Фетида не забыла молений сына. Обращаясь к Зевсу, она совершает священный обряд просительства.

Прочитайте, в чем он выражался?

Гера и так непрестанно, пред сонмом бессмертных, со мною. Зевс кивнул головой, «помавал бровями» и «быстро власы благовонные вверх поднялись у Кронида».