Царь иван 3 и его жена софия, Первая жена Ивана III и её загадочная смерть | Вестник истории | Дзен
Кто заказчик убийства - неизвестно: это мог быть как сам Иван, первым из царей, при жизни, имевший прозвище Грозного, так и кто-то из московских бояр, лоббирующих свои интересы. Была пора прибегнуть к последним средствам. Морское путешествие через Балтику заняло 11 дней. Был тогда при дворе лекарь, незадолго перед тем привезенный из Венеции, мистер Леон, родом иудей.
Это дало повод Виссариону, владыке ростовскому, в своём послании предостерегать великого князя от постоянных дум и излишней привязанности к жене и детям. В одной из летописей отмечается, что Иван запаниковал: «ужас наиде на нь, и въсхоте бежати от брега, а свою великую княгиню Римлянку и казну с нею посла на Белоозеро» [11]. Семья вернулась в Москву только зимой. Венецианский посол Контарини рассказывает, что он в году представлялся великой княгине Софье, которая приняла его вежливо и ласково и убедительно просила поклониться от неё светлейшей республике.
Существует легенда, связанная с рождением Софьей сына Василия III, наследника престола: будто бы во время одного из богомольных походов к Троице-Сергиевой Лавре , в селе Клементьево [12] , великой княгине Софии Палеолог было видение преподобного Сергия Радонежского , который «вверже в недра ея отроча младо мужеска пола» [13].
С течением времени второй брак великого князя стал одним из источников напряжённости при дворе. Достаточно скоро сложились две группировки придворной знати, одна из которых поддерживала наследника престола — Ивана Ивановича Молодого, а вторая — новую великую княгиню Софью Палеолог.
В году венецианец А. Контарини отмечал, что наследник «в немилости у отца, так как нехорошо ведёт себя с деспиной» Софьей [14] , однако уже с года Иван Иванович упоминается как соправитель отца. В последующие годы великокняжеская семья значительно увеличилась: Софья родила великому князю в общей сложности девятерых детей — пятерых сыновей и четырёх дочерей.
Тем временем, в январе года вступил в брак и наследник престола, Иван Иванович Молодой. Его женой стала дочь господаря Молдавии Стефана Великого Елена Волошанка , немедленно оказавшаяся со свекровью «на ножах».
После присоединения Твери в году Иван Молодой назначается отцом тверским князем; в одном из источников этого периода Иван III и Иван Молодой именуются «самодержцами Русской земли».
Таким образом, в течение всех х годов положение Ивана Ивановича как законного наследника было вполне прочным. Положение же сторонников Софьи Палеолог было менее выгодным. Так, в частности, великой княгине не удалось добыть государственных должностей для своих родственников; её брат Андрей убыл из Москвы ни с чем, а племянница Мария, супруга князя Василия Верейского наследника Верейско-Белозёрского княжества , была вынуждена бежать в Литву вместе с мужем, что отразилось и на положении Софьи.
Согласно источникам, Софья, устроив брак своей племянницы и князя Василия Верейского , в году подарила родственнице драгоценное украшение — «саженье» с жемчугом и каменьями, принадлежавшее до того первой жене Ивана III Марии Борисовне.
Великий князь, пожелавший одарить «саженьем» Елену Волошанку, обнаружив пропажу украшения, разгневался и приказал начать розыск. Василий Верейский не стал дожидаться мер против себя и, захватив жену, бежал в Литву. Лишь в году София выхлопотала Василию милость великого князя: опала была снята.
Однако к году в действие вступили новые обстоятельства. Сын великого князя, наследник престола Иван Иванович заболел «камчюгою в ногах» подагрой. Софья выписала из Венеции лекаря — «мистро Леона», который самонадеянно пообещал Ивану III вылечить наследника престола; тем не менее, все старания врача оказались бесплодны, и 7 марта года Иван Молодой скончался. Врач был казнён, а по Москве поползли слухи об отравлении наследника; спустя сто лет эти слухи, уже в качестве неоспоримых фактов, записал Андрей Курбский.
Современные историки относятся к гипотезе об отравлении Ивана Молодого как к непроверяемой за недостатком источников. Софью и её сына Василия не пригласили. Однако 11 апреля года династическая схватка подошла к своему логическому завершению.
По словам летописи, Иван III «положил опалу на внука своего великого князя Дмитрея и на матерь его на великую княгиню Елену, и от того дни не велел их поминати в ектеньях и литиах, ни нарицати великым князем, и посади их за приставы». Через несколько дней Василий Иванович был пожалован великим княжением; вскоре Дмитрий-внук и его мать Елена Волошанка были переведены из-под домашнего ареста в заточение.
Таким образом, борьба внутри великокняжеской семьи завершилась победой княжича Василия; он превратился в соправителя отца и законного наследника огромной державы.
Падение Дмитрия Внука и его матери предопределило также судьбу московско-новгородского реформационного движения в Православной церкви : церковный Собор года окончательно разгромил его; многие видные и прогрессивные деятели этого движения были казнены. Что же касается судьбы самих проигравших династическую борьбу, то она была печальной: 18 января года в заточении умерла Елена Стефановна, а в году «в нужи, в тюрме» умер и сам Дмитрий.
На крышке саркофага острым инструментом процарапано слово «Софья» [19]. Собор был разрушен в году, и останки Софьи, как и других женщин царствовавшего дома, были перенесены в подземную палату южной пристройки Архангельского собора [20].
Византийская царевна не пользовалась популярностью, её считали умной, но гордой, хитрой и коварной. Неприязнь к ней сказалась даже и в летописях: например, по поводу её возвращения с Белоозера летописец замечает: «великая княгиня Софья… бегала от Татар на Белоозеро, а не гонял никто же; и по которым странам ходила, тем пуще татар — от боярских холопов, от кровопийцов христианских.
Воздай же им, Господи, по делом их и по лукавству начинания их» [21]. Как пришла сюда мать великого князя Софья с вашими греками, так наша земля и замешалась и пришли к нам нестроения великия, как и у вас в Царь-граде при царях ваших». Максим возражал: «Господине, великая княгиня Софья с обеих сторон была роду великого: по отце — царского рода, а по матери — великого герцога италийской стороны».
Берсень отвечал: «Какова бы она ни была; да к нашему нестроению пришла». Нестроение же это, по словам Берсеня, сказалось в том, что с того времени «старые обычаи князь великий переменил», «ныне Государь наш запершися сам третей у постели всякие дела делает» [21].
Особенно суров к Софии князь Андрей Курбский. Он убеждён, что «В предобрый русских князей род всеял дьявол злые нравы, наипаче же женами их злыми и чародейцами, якоже и в израильстех царех паче же которых поимовали от иноплеменников»; обвиняет Софью в отравлении Иоанна Молодого, в смерти Елены, в заключении Дмитрия, князя Андрея Углицкого и других лиц, презрительно называет её гречанкой, греческой «чародейцей».
В Троицком-Сергиевском монастыре хранится шёлковая пелена, шитая руками Софии в году; на пелене вышито её имя, причём она величает себя не великой княгиней московской, а «царевной царегородской». Видимо, она высоко ставила своё прежнее звание, если помнит о нём даже после летнего замужества. Когда в году Клариче Орсини и придворный поэт её мужа Луиджи Пульчи были свидетелями заочного бракосочетания, состоявшегося в Ватикане, ядовитый остряк Пульчи, чтобы позабавить остававшегося во Флоренции Лоренцо Великолепного, направил ему шутовской отчёт об этом событии и внешности невесты, где в гротескной форме описал её как толстую раскрашенную куклу [7].
Однако, каноны красоты в Италии и на Руси тогда заметно различались, и излишняя по итальянским меркам полнота невесты не считалась недостатком для жён русских князей. По отзыву болонских летописцев, описавших проезд её процессии через город, она была невысокого роста, обладала очень красивыми глазами и удивительной белизной кожи [21]. По виду они давали ей 24 года.
Отмерено добро и зло Весами куполов неровных, О византийское чело, Полуулыбка губ бескровных! Не доводом и не мечом Царьград был выкован и слеплен. Наивный варвар был прельщён Его коварным благолепьем.
Не раз искусный богомаз, Творя на кипарисных досках, Его от разрушенья спас Изображеньем ликов плоских. И где пределы торжеству, Когда — добытую жар-птицу — Везли заморскую царицу В первопрестольную Москву. Как шлемы были купола.
Они раскачивались в звоне. Она на сердце берегла Как белых ласточек ладони. И был уже неоспорим Закон меча в делах условных… Полуулыбкой губ бескровных Она встречала Третий Рим.
В декабре года в Москве были начаты исследования останков княгини. Они сохранились хорошо почти полный скелет за исключением отдельных мелких костей. Криминалист Сергей Никитин , восстановивший её облик по методу Герасимова , указывает: «После сопоставления черепа, позвоночника, крестца, костей таза и нижних конечностей, с учётом примерной толщины отсутствующих мягких тканей и межкостных хрящей, удалось выяснить, что Софья была невысокого роста, около см, полная, с волевыми чертами лица.
По степени зарастания швов черепа и изношенности зубов биологический возраст Великой княгини был определён в 50—60 лет, что соответствует историческим данным. Вначале её скульптурный портрет вылепили из специального мягкого пластилина, а затем изготовили гипсовую отливку и тонировали её под каррарский мрамор» [19]. Черты «средиземноморского» антропологического типа [22] во внешности Ивана Грозного и его сходство с бабкой по отцовской линии окончательно опровергли слухи, что его мать Елена Глинская родила его от любовника.
Материал из Википедии — свободной энциклопедии. Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии , проверенной 29 января года; проверки требуют 5 правок. В Википедии есть статьи о других людях с именем Софья. Женат он был дважды. Обстоятельства, при которых была заключена помолвка, остались неизвестными.
Тверской летописец писал, что к малолетней Марии прислали сватов. А вот московские источники утверждали, что этот брак Великому князю московскому Василию II, отцу Ивана III, был навязан тверским князем и безвыходными обстоятельствами. В любом случае Василию II была нужна поддержка тверского князя. К году он уже был ослеплен врагами. Тверь оказала помощь изгнанникам.
Венчание произошло в Спасском соборе Московского Кремля. Марии было всего десять лет, а ее мужу двенадцать. Брак имел политическое значение.
Борис закреплял союз с Москвой, Василий увеличивал шансы на возврат великокняжеского престола. В качестве приданого Мария получила от отца «саженье» жемчужное ожерелье , из-за которого несколько лет спустя случился скандал, когда вторая жена Ивана III — София Палеолог — подарила украшение своей племяннице, в то время как Иван III хотел подарить это украшение жене своего сына Елене Волошанке.
После свадьбы Иван III стал великим князем и соправителем отца. Отношения между двумя княгинями были натянутые.
В году в шестнадцатилетнем возрасте Мария стала матерью. Только в этом случае, внушал он воспитаннице, судьба одарит тебя всем. Однако сложилось все совсем наоборот. В феврале года в Москву прибыл посол кардинала Виссариона с письмом великому князю, в котором ему предлагалось сочетаться законным браком с дочерью деспота Морейского. В письме между прочим упоминалось, что Софья имя Зоя дипломатично заменили на православное Софья уже отказала двум сватавшимся к ней венценосным женихам - французскому королю и герцогу Медиоланскому, не желая выходить замуж за правителя-католика.
По представлениям того времени, Софья считалась уже немолодой женщиной, но она была очень привлекательна, с удивительно красивыми, выразительными глазами и нежной матовой кожей, что на Руси считалось признаком великолепного здоровья.
А главное, она отличалась острым умом и статью, достойной византийской принцессы. Московский государь принял предложение. Посланный вернулся через несколько месяцев, в ноябре, привезя с собой портрет невесты. Этот портрет, которым словно началась в Москве эпоха Софьи Палеолог, считается первым на Руси светским изображением. По крайней мере, им были так изумлены, что летописец назвал портрет «иконой», не найдя другого слова: «А царевну на иконе написану принесе».
Однако сватовство затянулось, потому что московский митрополит Филипп долго возражал против брака государя с униаткой, к тому же воспитанницей папского престола, боясь распространения католического влияния на Руси.
Уже 1 июня по настоянию кардинала Виссариона в Риме совершилось символическое обручение — помолвка принцессы Софьи и великого князя московского Ивана, которого представлял русский посол Иван Фрязин.
В том же июне Софья тронулась в путь с почетной свитой и папским легатом Антонием, которому вскоре пришлось воочию убедиться в напрасности надежд, возлагаемых Римом на этот брак.
По католической традиции, впереди шествия несли латинский крест, чем приводили в сильное смущение и волнение жителей России. Узнав о том, митрополит Филипп пригрозил великому князю: «Буде позволишь в благоверной Москве нести крест перед латинским епископом, то он внидет в единые врата, а я, отец твой, изыду другими вон из града». Иван III немедленно выслал боярина навстречу процессии с приказом убрать крест в сани, и легату пришлось с великим неудовольствием подчиниться.
Сама принцесса повела себя, как и пристало будущей правительнице Руси. Вступив на псковскую землю, она первым делом посетила православный храм, где приложилась к иконам.
Легату и здесь пришлось повиноваться: последовать за ней в церковь, а там и поклониться святым иконам и приложиться к образу Богоматери по приказу деспины от греческого деспот — «правитель». А потом Софья пообещала восхищенным псковичам свою защиту перед великим князем. Иван III не намеревался ни воевать за «наследство» с турками, ни тем более принимать Флорентийскую унию. И Софья вовсе не собиралась окатоличивать Русь. Напротив, она явила себя деятельной православной.
Некоторые историки считают, что ей было все равно, какую веру исповедовать. Другие же предполагают, что Софья, по-видимому, воспитанная в детстве афонскими старцами, противниками Флорентийской унии, в глубине души была глубоко православной.
Она умело скрывала свою веру от могущественных римских «покровителей», которые не оказали помощи ее родине, предав ее иноверцам на разорение и гибель. Так или иначе, этот брак только усилил Московию, способствуя ее обращению в великий Третий Рим. Ранним утром 12 ноября года Софья Палеолог прибыла в Москву, где все было готово к свадебному торжеству, приуроченному к именинам великого князя - дню памяти святого Иоанна Златоуста. В тот же день в Кремле во временной деревянной церкви, поставленной около строящегося Успенского собора, чтобы не прекращать богослужений, государь обвенчался с ней.
Византийская принцесса впервые тогда увидела своего супруга. Великий князь был молод - всего 32 года, хорош собой, высок и статен. Особенно замечательными были его глаза, «грозные очи»: когда он гневался, женщины падали в обморок от его страшного взгляда.
