Трудовая теория стоимости, Научный статус трудовой теории стоимости
Различия в зарплате между секторами частично отражают «настоящее» различие в производительности, а частично — внешние факторы. Доступно для чтения. Четвертое положение. Родоначальником ее стал английский ученый Уильям Петти Ведь основные экономические процессы, — производство, обмен и потребление, — регулируются ценами на труд, товары и услуги, а цена — это и есть стоимость, выраженная в деньгах.
В стандартной теории модель, в которой отсутствует технологический прогресс, предсказывает переход в состояние статического равновесия с нулевым ростом экономики на душу населения. По этой причине вторая модель представляется более реалистичной, чем первая. Заключительным этапом исследования служит эмпирическая проверка предложенных моделей, результаты которой также представлены в данной статье.
Ставрополь; e-mail: zol-alsky yandex. Бодриков, М. Сраффианская теория ценности: промежуточный этап возвращения к классике. Тerra Economicus, 16 2 , 46— Вальтух, К.
Информационная теория стоимости и законы неравновесной экономики. Москва: Янус-К, Гайсин, Р. Стоимость и ценность: пути синтеза классической и неоклассической теорий. Политэкономия: социальные приоритеты. Мат—лы I Междунар. Неэквивалентный обмен и международная торговля. Вопросы политической экономии, 4 32 , 72— Теория роста на основе трудовой теории стоимости. AlterEconomics, 19 2 , — Эндогенная трудовая теория роста. Философия хозяйства, 4 , — Маркс, К. Том Москва: Государственное издательство политической литературы, Том 25, ч.
Поддерегина, Л. Определение общественно необходимых затрат труда в условиях промышленных предприятий. Известия ДГПУ. Общественные и гуманитарные науки, 2, 29— Фирсов, Е. О некоторых вопросах теории стоимости и практики ценообразования. Экономинфо, 19, 29— Сельцовский, В. Концептуальные основы теорий международной торговли. Российский внешнеэкономический вестник, 12, 3— Bortkiewicz, L.
Karl Marx and the Close of His System pp. New York: A. Value and Price in the Marxian System. International Economic Papers, 2. Emmanuel, A. Farjoun, E. Laws of chaos. A probabilistic approach to political economy. Cambridge Journal of Economics, 37 5 , — Gandolfo, G. International Trade Theory and Policy. Heidelberg: Springer Berlin, Hahnel, R.
Radical Political Economy: Sraffa versus Marx. London and New York: Routledge, И для понимания многих экономических явлений такой подход оказывается вполне продуктивным. Но цена — это только стоимость, выраженная в деньгах.
И для более глубокого осмысления природы многих экономических процессов все равно лучше оперировать понятием стоимости, так как это представление, безусловно, является более фундаментальным и первичным, чем понятие о цене. А значит, без понимания природы стоимости современная экономическая наука будет обречена решать какие-то отдельные теоретические и практические проблемы, но без понимания наиболее глубоких и важных оснований всей экономической деятельности человека.
Впервые понятие стоимости появляется в трудах Аристотеля.
Пытаясь понять, почему вещи стоят именно столько, сколько они стоят, Аристотель заметил, что стоимость вещей часто связана с их потребительской ценностью, то есть с тем, насколько полезны и нужны эти вещи для людей, и насколько высокими потребительскими качествами они обладают. В самом деле, хорошее вино должно стоить больше, чем плохое; красивая лошадь благородной породы, безусловно, является более ценной, чем лошадь простой породы, а потому и стоить она должна больше; за новую вещь люди готовы заплатить больше, чем за старую вещь или испорченную.
В сущности, Аристотель впервые вводит понятие потребительской стоимости. Потребительская стоимость — это то, насколько ценной, полезной и нужной является вещь, насколько высокими потребительскими качествами она обладает, насколько полно и качественно она способна удовлетворять определенные человеческие потребности.
В дальнейшем понятие о потребительской стоимости станет ключевым для всей политэкономии, и ни один философ или теоретик, занимавшийся проблемами политэкономии, не мог обойтись без этого понятия. Понятие потребительской стоимости явным образом присутствует в теории Адама Смита.
Оно появляется у Дэвида Риккардо, а для представителей австрийской школы это понятие становится центральным, из которого они пытались вывести и объяснить все остальные экономические явления.
Но уже у Аристотеля возникает и одна из главных проблем всей политэкономической мысли: как потребительская стоимость связана со стоимостью меновой, то есть с теми пропорциями натурального или денежного обмена товарами, которые существуют при свободной торговле? Аристотель не дал ответа на этот вопрос, и эту проблему в дальнейшем пытались разрешить все политэкономические учения. И неудачно. Суть проблемы состоит в том, что потребительская стоимость очевидным образом является величиной субъективной.
Ведь полезность вещи, ее ценность зависит от того, кто оценивает эту вещь. Если некто любит яблоки больше, чем груши, то понятно, что за килограмм яблок он готов заплатить больше, чем за килограмм груш. Если кому-то нужна лошадь для пашни, то тягловую лошадь он оценит выше, чем легкого скакуна, почти бесполезного для земледельческого труда. Конечно, некоторые вещи имеют более высокую ценность в глазах большинства людей. Золотое украшение будет стоить выше, чем серебряное, так как большинство людей ценит золото выше, чем серебро.
Новая вещь всегда стоит больше, чем такая же вещь, но старая или с какими-то изъянами. Но объективно оценить полезность вещи, ее способность удовлетворить какую-то потребность, довольно сложно, так как потребности и вкусы у людей разные. Отсюда, начиная с Аристотеля, в политэкономии возникает некоторое «недоверие» к потребительской стоимости, — в том смысле, что прямо связать потребительскую стоимость со стоимостью меновой никто до австрийской школы не решался.
Все признавали, что потребительская стоимость существует, что она каким-то образом оказывает влияние на обмен и хозяйственную деятельность человека, но ее явно субъективный характер, невозможность как-то объективно оценить ценность и полезность вещи с точки зрения ее потребительских качеств, заставляли экономистов отказаться от этого понятия, как влияющего на меновую стоимость.
Экономисты искали объективные законы обмена, а потребительская стоимость с ее субъективным и неуловимым характером казалась менее всего пригодной в качестве объективной экономической величины.
И только у австрийской школы понятие потребительской стоимости становится центральным, причем представители этой школы ее прямо так и называли — «субъективной ценностью». Более подробно о взглядах представителей австрийской школы мы поговорим позже, пока же заметим, что для этой школы понятия полезности и ценности вещи становятся основными для анализа, так как именно из потребительских качеств вещей, оцениваемых субъективно, представители этой школы и пытались вывести и объяснить меновую стоимость.
Понятие о меновой стоимости впервые в политэкономию также было введено Аристотелем. Если потребительская стоимость соотнесена с потребительскими свойствами отдельной вещи, с ее способностью удовлетворять какие-то человеческие потребности, то меновая стоимость всегда соотнесена с другой вещью, на которую может быть обменена эта вещь.
Меновая стоимость — это пропорция обмена одного товара на другой. Здесь вещь уже становится товаром, а ее меновая стоимость определяется в ходе обмена на другой товар. Но что стоит за этой пропорцией обмена одного товара на другой? Если пять аршин холста обмениваются на два кувшина вина, то можно сказать, что меновая стоимость холста, выраженная через стоимость вина, соотносится как пять аршин к двум кувшинам. А меновая стоимость вина, выраженная через холст, соотносится как два кувшина к пяти аршинам.
Возникает ли меновая стоимость этих двух товаров только во время обмена, или же это нужно понимать таким образом, что и у вина, и у холста уже существует какая-то определенная стоимость до всякого обмена, и во время обмена происходит только сопоставление этих стоимостей, которые и определяют пропорцию обмена? Но ведь вино и холст могут быть обменены не только друг на друга, но и на другие товары. Следовательно, в основе меновой стоимости вещи лежит какая-то объективно присущая ей стоимость, которая во время обмена только выражается через стоимости других товаров.
Значит, в основе меновой стоимости должна лежать стоимость как таковая. В результате этих простых и вполне логичных, как кажется, рассуждений в политэкономии сформировалось представление, что меновая стоимость товара — это и есть стоимость как таковая, которая существует объективно, вне и до всякого обмена, как некое его «свойство». И оставалось только ответить на вопрос, что определяет эту стоимость товара.
И вот здесь и начались самые большие сложности. Прежде всего, становилось непонятным, что делать с потребительской стоимостью. То, что меновая стоимость товара должна как-то зависеть от его потребительских свойств, было достаточно очевидно. В самом деле, ведь гнилые яблоки не стоят ничего, а свежие яблоки — вполне ходовой товар. Но если стоимость существует как-то объективно и до всякого обмена, как некое «свойство» товара, то ее довольно трудно как-то увязать с потребительской стоимостью, так как потребительская стоимость слишком субъективна и неуловима.
Если человек не любит яблоки, он их не купит даже по самой низкой стоимости — они ему просто не нужны.
Но если в основе стоимости не может лежать потребительская стоимость, то величина стоимости должна определяться чем-то другим. Например, трудом, который был затрачен на производство данной вещи.
Так в политэкономии появилась трудовая теория стоимости. Подробнее об этой теории и о том, в чем состоит ее ошибочность, мы поговорим позже, а пока отметим, что Аристотель же был первым, кто понял, что деньги возникают из меновой стоимости. Когда обмен товарами становится регулярным, и при этом обмениваются многие и разные товары, в целях удобства обмена и торговли возникает необходимость выразить стоимости всех товаров через общие единицы стоимости.
И носителем такой единицы стоимости и становятся деньги. Теперь меновая стоимость вина или холста или любого другого товара может быть выражена через общие денежные единицы. Из сказанного ясно, что меновая стоимость становится главной проблемой политэкономии.
С меновой стоимостью связаны многие явления хозяйственной деятельности — в том числе такое важное явление, как деньги. А цена товара — это и есть меновая стоимость товара, выраженная в денежных единицах. И если бы удалось понять, как формируется эта стоимость и чем она определяется, политэкономия смогла бы ответить на многие важные вопросы о хозяйственной деятельности человека.
Но решить эту проблему политэкономии не удалось. Ни одна из теорий не давала ясный и полный ответ о природе стоимости и о том, что определяет ее величину. Проблема меновой стоимости стала главной и так и не решенной проблемой политэкономической мысли. Понятие о трудовой стоимости появляется в политэкономии вместе с трудовой теорией стоимости. Адам Смит, Дэвид Риккардо и Карл Маркс — наиболее известные представители этого теоретического направления в политэкономии, и трудовая теория стоимости довольно долго считалась наиболее последовательной и логичной теорией стоимости.
Если в основе меновой стоимости лежит стоимость как таковая, как некое присущее товару «свойство», то — согласно теории трудовой стоимости — вполне разумно предположить, что эта стоимость определяется теми затратами труда, которые были вложены в данный товар. Нетрудно заметить, что понятие трудовой стоимости в чем-то близко к понятию потребительской стоимости.
В самом деле, ведь и то, и другое понятие соотнесено с неким «свойством» товара, которое впоследствии и определяет величину меновой стоимости товара при обмене. Но если потребительская стоимость соотнесена с полезностью вещи, ее ценностью и нужностью в глазах отдельного человека или множества людей, то трудовая стоимость соотнесена с трудом, который был вложен человеком или людьми для производства данной вещи.
При этом «количество труда» кажется более объективной и осязаемой величиной, чем оценка полезности и нужности товара. Оценить объективно потребительские свойства товара довольно сложно, так как потребности и вкусы у людей разные, и полезность и ценность одной и той же вещи люди могут оценить совершенно по-разному: кто-то любит груши, а кто-то их терпеть не может.
А труд представляется чем-то вполне реальным и осязаемым, что можно как-то измерить и сравнить. Поэтому не случайно, что австрийская школа, которая пыталась вывести меновую стоимость из потребительской стоимости, рассматривала сторонников трудовой теории стоимости особенно марксизм как главных своих теоретических противников. Но трудовая теория стоимости потерпела полное фиаско. Во-первых, оказалось, что сопоставить разный труд ничуть не проще, чем сопоставить оценку потребительских качеств товара.
Как сравнить труд сапожника и труд юриста? Уже Адам Смит столкнулся с этой проблемой, и никакого вразумительного решения он не предложил. А Карл Маркс, предложив измерять труд в часах рабочего времени, так и не смог ответить на вопрос, почему рабочее время сапожника и юриста оплачиваются совершенно по-разному, если всякий труд одинаков и измеряется в часах рабочего времени.
А во-вторых, опять-таки становится непонятным, что делать с потребительской стоимостью. Если стоимость товара определяется только трудом, а потребительские свойства товара уже никак не влияют на стоимость, то получается, что качество товара не имеет никакого значения.
А значит, и качество труда уже тоже ни на что не влияет. А это очевидный абсурд. Люди покупают вещи не потому, что кто-то вложил в них свой труд — люди покупают вещи ради их потребительских качеств, ради удовлетворения своих потребностей.
И труд имеет какое-то значение и может быть как-то оценен только в том случае, если в результате этого труда производятся качественные вещи, обладающие высокими и нужными потребительскими свойствами. Особенно эти противоречия трудовой стоимости заметны в марксизме.
Карл Маркс довел теорию трудовой стоимости до логического завершения. И тем самым он довел ее до полного и очевидного абсурда.
Выкинув из своей теории потребительскую стоимость как некую значимую величину, Маркс лишил товары любых потребительских качеств. И тем самым лишил качества и всякий труд. Как мы видим, под стоимостью в политэкономии понимались совершенно разные величины.
И это создавало для политэкономической мысли дополнительные сложности и путаницу в попытках определить, что такое стоимость. Понятно, что экономистов, прежде всего, интересовала меновая стоимость товаров, так как именно эта стоимость задает цены товаров при обмене и торговле. И из этой же меновой стоимости возникают деньги. Знание того, почему товары обмениваются именно в таких пропорциях или по таким ценам, если меновая стоимость товаров выражена через общие денежные единицы , и что именно определяет меновую стоимость товаров, было бы огромным шагом для понимания того, как устроена и работает экономика в целом.
И на роль «причины», которая определяет величину меновой стоимости, в политэкономии стали претендовать две совершенно разные стоимости — потребительская и трудовая. Что такое стоимость? Чего стоит товар?
Следует ли это понимать так, что вещь чего-то стоит в том смысле, что она представляет какую-то ценность, нужна и полезна для удовлетворения каких-то человеческих потребностей, и величина стоимости зависит от ценности и нужности товара, от его потребительских качеств? Или же это нужно понимать так, что вещь чего-то стоит в том смысле, что для того, чтобы добыть или создать эту вещь, пришлось приложить определенный труд и затратить определенные усилия?
В русском языке глагол «стоить» имеет два значения. Мы говорим, что вещь или человек «чего-то стоят» в том смысле, что они обладают какими-то высокими качествами: «эта женщина тебя не стоит», «эта картина стоит десятка других картин». И в том смысле, что для обретения чего-либо необходимо приложить какие-то усилия: «Если бы ты знал, чего мне стоило добиться этой работы! Этот дуализм понятия стоимости прослеживается во всей истории политэкономии.
И в зависимости от ответа на вопрос, что лежит в основе меновой стоимости, возникали совершенно разные теории, которые прямо противоречили и отрицали друг друга.
Трудовая теория стоимости утверждала, что в основе меновой стоимости лежит труд и трудовая стоимость товаров. При этом потребительская стоимость в этой теории уже не рассматривалась как какая-то значимая величина, влияющая на меновую стоимость.
В других теориях прежде всего, в австрийской школе за основу меновой стоимости бралась стоимость потребительская, и эти теории утверждали, что именно ценность, полезность, нужность вещей и определяет их меновую стоимость при товарном обмене.
А труд и трудовая стоимость в таких теориях уже не рассматривались как фактор влияния на меновую стоимость товаров. В результате все теории оказались ошибочными, а проблема стоимости так и осталась нерешенной для политэкономии. Ведь главная сложность понятия стоимости в том и заключается, что стоимость по своей природе двойственна.
И меновая стоимость формируется при участии и потребительской стоимости, и трудовой.
